С этого дня между Ругонами и аббатом Фожа установились весьма холодные отношения. 
Когда Марта снова пришла к ней жаловаться, мать ей прямо сказала:
     — Твой аббат смеется над тобой. От этого человека ты никогда не получишь никакого 
удовлетворения… На твоем месте я бы не постеснялась сказать ему в лицо всю правду. Прежде 
всего, он с некоторых пор стал ужасно грязен; я просто не понимаю, как ты можешь есть с ним 
за одним столом.
     Дело в том, что г-жа Ругон внушила своему мужу очень остроумный план действий. Надо 
было вытеснить аббата и затем воспользоваться его успехом. Теперь, когда город голосовал, 
как требовалось, Ругон, раньше не желавший рисковать, выступая открыто, теперь смог бы и 
один удержать его на правильном пути. Зеленая гостиная от этого только выиграла бы. С этой 
минуты Фелисите стала выжидать, с той терпеливой хитростью, которой она была обязана 
своим богатством.
     В тот день, когда мать заверила ее в том, что «аббат смеется над ней», Марта отправилась 
в церковь св. Сатюрнена. Сердце ее обливалось кровью, она решилась обратиться с последним 
призывом. Она пробыла два часа в пустой церкви, прочитала все молитвы, ожидая экстаза, 
терзаясь в тщетных поисках облегчения. Она смиренно преклоняла колени на каменных плитах, 
но затем поднималась возмущенная, со стиснутыми зубами, и все ее существо изнывало в 
безумном устремлении все к тому же, не ощущая ничего, кроме пустоты неудовлетворенной 
страсти. Когда она вышла наконец из церкви, небо показалось ей черным; она не чувствовала 
под ногами земли, и узкие улицы казались ей необъятно пустынными. Она бросила шляпу и 
шаль на обеденный стол и направилась в комнату аббата Фожа.
     Аббат Фожа сидел за маленьким столиком и размышлял, выронив перо из рук. Он открыл 
дверь Марте, занятый своими мыслями. Но, увидев ее мертвенно бледное лицо и взгляд, 
исполненный страстной решимости, он сделал гневное движение.
     — Что вам нужно? — спросил он. — Зачем вы пришли сюда?.. Вернитесь вниз и 
подождите меня, если вы имеете что-нибудь мне сказать.
     Она оттолкнула его и вошла, не говоря ни слова.
     Он с минуту колебался, борясь с гневом, уже заставившим его поднять руку. Он стоял 
прямо перед ней, не затворяя широко раскрытой двери.
     — Что вам нужно? — повторил он. — Я занят.
     Тогда она сама затворила дверь. Оставшись наедине с ним, она подошла к нему и наконец 
сказала:
     — Мне нужно поговорить с вами.
     Она села, оглядывая комнату, узкую кровать, жалкий комод и большое распятие из 
черного дерева, неожиданный вид которого на голой стене заставил ее вздрогнуть. С потолка 
веяло ледяным спокойствием. Камин был пуст, в нем не было признаков золы.
     — Вы простудитесь, — сказал священник более спокойным голосом. — Прошу вас, 
сойдемте вниз.
     — Нет, мне нужно поговорить с вами, — снова повторила она.
     И, сложив руки, словно кающаяся на исповеди, продолжала:
     — Я вам многим обязана… До вашего появления у меня не было души. Вы захотели меня 
спасти. Благодаря вам я узнала единственные радости в моей жизни. Вы мой спаситель и мой 
отец… Вот уже пять лет, как я живу только вами и ради вас.
     Голос ее оборвался, она упала на колени. Он жестом остановил ее.
     — И вот, — воскликнула она, — теперь я страдаю, мне нужна ваша помощь!.. 
Выслушайте меня, отец мой! Не уходите от меня. Вы не можете оставить меня в таком 
состоянии… Я вам говорю, что бог не внимает мне больше. Я его уж не чувствую… Сжальтесь 
надо мной, молю вас! Посоветуйте мне, приведите меня к этой божественной благодати, 
первую радость которой вы мне дали познать; научите меня, что мне делать, чтобы получить 
исцеление, чтобы идти дальше в любви к богу!
     — Нужно молиться, — торжественно произнес священник.
     — Я молилась, молилась целыми часами, стиснув руками голову, ища забвения в каждом 
слове молитвы, но я не получала облегчения, я не почувствовала бога.
     — Нужно молиться, еще молиться, молиться постоянно, молиться до тех пор, пока 
господь не смягчится и не снизойдет на вас.
     Она с тоской поглядела на него.
     — Значит, кроме молитвы, нет ничего? — спросила она. — Вы ничего не можете сделать 
для меня?
     — Нет, ничего, — жестко отрезал он.
     В порыве отчаяния, задыхаясь от гнева, она подняла дрожащие руки. Но сдержалась и