|
бывало дома. Любовники чаще прежнего проводили время у камина; Рене удалось,
наконец, заполнить радостным уютом пустоту леденящих раззолоченных покоев.
Хозяйка этого двусмысленного дома светского веселья превратила его в храм,
где она втихомолку исповедовала новую религию. Максим не только вносил в
жизнь Рене кричащую ноту, гармонировавшую с ее безумными туалетами, он был
любовником, созданным для этого дома с широкими, как витрины магазина,
окнами, дома, от чердака до подвалов утопавшего в потоке лепных украшений;
он оживил все эти орнаменты, начиная с толстощеких амуров, державших
раковины, откуда струилась вода, и кончая огромными обнаженными женщинами,
поддерживавшими балконы или игравшими на фронтонах яблоками и пучками
колосьев; он служил объяснением для слишком богатого вестибюля и слишком
тесного сада, для ослепительных комнат, где было слишком много кресел и ни
одного произведения искусства.
Рене, прежде смертельно скучавшая в особняке, вдруг развеселилась,
стала пользоваться им, как вещью, назначения которой она раньше не знала.
Она заполонила своей любовью не только спальню, желтую гостиную и оранжерею,
но весь дом, вплоть до курительной комнаты; она подолгу сидела там на диване
и говорила, что ей приятен легкий запах табака, пропитавший эту комнату.
Вместо одного Рене назначила два приемных дня. По четвергам она
принимала посторонних, а понедельники сохранила для близких друзей. Мужчины
в понедельники не допускались. Один лишь Максим принимал участие в
изысканных развлечениях, происходивших в маленькой гостиной. Однажды Рене
пришла в голову необычайная мысль нарядить Максима в женское платье и
представить его в качестве своей кузины. Аделина, Сюзанна, баронесса де
Мейнгольд и другие приятельницы, собравшиеся у нее, встали и поздоровались с
"кузиной", удивленно разглядывая ее лицо со смутно знакомыми чертами. Потом,
поняв, в чем дело, они очень смеялись и ни за что не хотели, чтобы Максим
переоделся. Он должен был остаться в юбках, а они его поддразнивали
двусмысленными шутками. Проводив дам через парадный подъезд, Максим обходил
парк и возвращался через оранжерею. У приятельниц Рене не возникало ни
малейшего подозрения; фамильярные отношения существовали между мачехой и
пасынком уже и тогда, когда они считали себя добрыми приятелями, а если
кто-нибудь из прислуги случайно замечал, что они слишком близко прижимаются
друг к другу, то и тут никто не удивлялся - все привыкли к шуткам хозяйки с
пасынком.
Полная свобода и безнаказанность придавали им еще больше смелости. Если
на ночь они запирались на ключ, то днем целовались во всех комнатах
особняка. В дождливые дни они придумывали тысячи забав. Но по-прежнему Рене
больше всего любила дремать у жарко натопленного камина. В ту зиму она
щеголяла изумительным бельем. Она носила сорочки и пеньюары, стоившие
бешеных денег и едва скрывавшие ее фигуру под белой дымкой прошивок и
батиста. В красных отблесках камина она казалась обнаженной, кружева и кожа
розовели, тело, залитое огнем, просвечивало сквозь тонкую ткань. Максим,
сидя у ее ног, целовал ей колени, совсем не чувствуя пеньюара, сохранявшего
тепло и цвет ее прелестной кожи. В комнате, обитой серым шелком, стояли
сумерки; за спиной Максима и Рене спокойными шагами ходила по комнате
Селеста. Она, естественно, стала их сообщницей; однажды утром она застала их
в постели, но отнеслась к этому безучастно, с полным хладнокровием, как
видавшая виды горничная. С тех пор они перестали стесняться ее, она входила
в любой час и даже не оборачивалась при звуке поцелуев. Они полагались на
нее, уверенные, что она предупредит их в случае тревоги, но не покупали ее
молчания. Селеста была девушкой бережливой, честной и, по-видимому, не имела
любовника.
Но Рене отнюдь не сделалась затворницей. Она много выезжала и брала с
собой Максима, который всюду сопровождал ее, точно белокурый паж в черном
фраке, - удовольствие становилось от этого только полнее. Зимний сезон был
для Рене сплошным триумфом. Никогда еще она не придумывала столь смелых
нарядов и причесок. Именно в то время она отважилась надеть свое знаменитое
платье "цвета кустарника", с вышитой по атласу охотой на оленя, со всеми
атрибутами: пороховницами, охотничьими рогами, ножами с широким лезвием.
|
|