|
- Барин просит вас сойти вниз. Уже собрались гости.
Рене вздрогнула, хотя не чувствовала, что холод леденит ей плечи.
Проходя мимо зеркала, она машинально оглядела себя, невольно улыбнулась и
стала спускаться.
Почти все гости уже съехались. Внизу была ее сестра Христина,
двадцатилетняя девушка, очень просто одетая в белый муслин; ее тетка
Елизавета, вдова нотариуса Оберто, приветливая шестидесятилетняя старушка в
черном атласном платье; сестра мужа, Сидония Ругон, жеманная особа
неопределенного возраста, с желтым, как воск, лицом, еще более незаметная
из-за блеклого цвета ее платья; затем Марейли - отец, недавно переставший
носить траур по жене, высокий красивый мужчина с бессодержательно-серьезным
лицом, поразительно напоминавший камердинера Батиста, и дочь - бедненькая
Луиза, как ее называли, семнадцатилетняя девушка, почти подросток, хилая,
слегка горбатая, с болезненной грацией в движениях; на ней было платье из
белого фуляра с красными горошинами; далее - целая группа важных господ,
бледных и молчаливых чиновников, а подальше еще одна группа - молодых людей,
порочных на вид, в низко вырезанных жилетах; они окружили пять или шесть
чрезвычайно элегантных дам, среди которых царили "неразлучные": маркиза
д'Эспане - в желтом, и белокурая г-жа Гафнер - в лиловом. Был там и тот
всадник, которому Рене не ответила на поклон, г-н де Мюсси, с встревоженным
лицом любовника, который чувствует, что скоро получит отставку. И посреди
длинных шлейфов, волочившихся по коврам, пыхтели в тесных черных фраках и,
заложивши руки за спину, тяжело ступали в грубых здоровенных сапогах два
разбогатевших подрядчика - Миньон и Щарье, с которыми Саккару на другой день
предстояло заключить сделку.
Аристид Саккар стоял в дверях: разглагольствуя с чисто южным пылом
перед группой важных господ, он находил время здороваться с входившими
гостями, пожимал им руки, говорил любезности своим гнусавым голосом.
Маленький, юркий, он вертелся, как марионетка, и на всей его щуплой, хитрой,
черной фигурке больше всего выделялось красное пятно - очень широкая
ленточка ордена Почетного легиона.
Восторженный шепот встретил Рене. Она на самом деле была хороша. Поверх
тюлевой юбки, отделанной сзади массой оборок, был накинут атласный тюник
нежно-зеленого цвета, обшитый дорогим английским кружевом и подхваченный
крупными пучками фиалок; спереди юбку украшал волан из слегка
задрапированного муслина, с разбросанными на нем букетиками фиалок, которые
соединялись гирляндами плюща. Чрезмерно пышный, перегруженный богатой
отделкой наряд подчеркивал изящество прелестной головки и стройного стана.
Глубокий вырез платья обнажал ее плечи, прикрытые только букетиками фиалок,
и она как будто выступала совершенно обнаженной из своего тюлевого и
атласного футляра, подобно нимфе, чей торс мелькает на фоне священных дубов;
ее белая грудь и гибкое тело, наполовину освобожденное от одежды, точно
радовалось своей свободе, и казалось, вот-вот с нее соскользнут корсаж и
юбки, как у влюбленной в себя купальщицы. Густые белокурые волосы, высоко
зачесанные кверху в виде каски и перевитые веткой плюща, скрепленной пучком
фиалок, усиливали впечатление наготы, открывая затылок, слегка оттененный
тонкими, как золотые нити, волосками. На шее у Рене было ожерелье с
подвесками из бриллиантов изумительной воды, а на голове эгрет из узеньких
серебряных пластинок, усеянных бриллиантами. Она остановилась на пороге в
своем роскошном наряде, с переливавшимися на плечах теплыми бликами, слегка
задыхаясь, потому что быстро спустилась с лестницы. От потока яркого света
она сощурила глаза, еще наполненные мраком парка Монсо, и этот рассеянный
взгляд, свойственный близоруким, придавал ей особую прелесть.
Увидев ее, маркиза быстро встала, подбежала к ней, взяла за руки и,
оглядев с ног до головы, нежно прошептала: Ах, как вы хороши, дорогая моя!
В гостиной стало оживленнее, гости подошли поздороваться с красавицей
Саккар, как называли Рене в обществе. Почти со всеми мужчинами она
обменялась рукопожатием. Потом поцеловала Христину, спросила ее о здоровье
отца, который никогда не бывал в особняке парка Монсо, и, улыбаясь, кивая
головой, мягко округлив руки, стояла среди дам, которые с любопытством
|
|