|
встревожилась, хотела было отказать, но раздумала. Накануне она представила
Саккару счет от Вормса в сто тридцать шесть тысяч франков - сумму несколько
высокую-и думала, что он хочет сам галантно вручить ей чек.
Рене вспомнила про развившиеся накануне локоны и машинально взглянула в
зеркало на свои волосы, которые Селеста заплела в толстые косы. Затем она
свернулась клубочком у камина, завернувшись в кружевной пеньюар. Апартаменты
Саккара были расположены в том же этаже, симметрично с комнатами жены; он
явился к ней по-домашнему - в халате и ночных туфлях. Саккар заходил в
комнаты Рене не более чем раз в месяц, а иногда и реже, всегда по поводу
каких-нибудь щекотливых денежных дел. В то утро у него были покрасневшие
глаза и бледное лицо - очевидно, он не спал всю ночь. Он галантно поцеловал
руку жены.
- Вы нездоровы, дорогая? - произнес он, садясь по другую сторону
камина. - Легкая мигрень, не так ли?.. Простите, что я надоедаю вам всякой
деловой тарабарщиной, но вопрос довольно серьезный...
Саккар вынул из кармана халата счет от Вормса, который Рене узнала по
глянцевитой бумаге.
- Я нашел вчера этот счет у себя на письменном столе, - продолжал он, -
но, к великому моему огорчению, никак не могу сейчас его оплатить.
Он искоса посмотрел, какое впечатление произвели на Рене эти слова;
она, видимо, очень удивилась. Саккар продолжал, улыбаясь:
- Вы ведь знаете, дорогая, что я не привык вмешиваться в ваши расходы;
но не скрою, некоторые детали счета меня удивили, например, хотя бы здесь,
на второй странице: "Бальное платье: материя - 70 франков, фасон - 600
франков, заимообразно 5 000 франков, вода доктора Пьера - 6 франков". Это
платье в семьдесят франков обошлось, пожалуй, дороговато... Но я, насколько
вам известно, понимаю все человеческие слабости. Счет на сто тридцать шесть
тысяч франков, и вы были даже умницей, разумеется, относительно... Но,
повторяю, я сейчас стеснен в деньгах и не могу заплатить.
Рене, сдерживая досаду, протянула руку.
- Хорошо, - сухо проговорила она, - отдайте счет, я подумаю.
- Вижу, что вы мне не верите, - пробормотал Саккар, с некоторым
торжеством наслаждаясь недоверчивым отношением жены к его денежным
затруднениям. - Я не говорю, что моему положению что-либо угрожает, но дела
сейчас очень неустойчивы... Позвольте объяснить вам, хотя это и скучно; вы
доверили мне ваше приданое, и я обязан говорить с полной откровенностью.
Саккар положил счет на камин, взял щипцы, стал мешать угли. Мания
ворошить золу во время деловых разговоров была своего рода расчетом и
обратилась у него в привычку. Когда ему бывало неудобно произнести ту или
другую цифру или фразу, он производил в камине разрушение, а затем
принимался тщательно исправлять его, собирал поленья в кучу, подбирал все
щепочки. Иной раз он чуть не залезал в камин, разыскивая затерявшийся в золе
уголек. Голос его звучал тогда глуше, собеседники с интересом начинали
следить за его мудреными сооружениями из горящих углей, уже не прислушиваясь
к его словам, и уходили обычно побежденные и довольные. Даже в чужих домах
он деспотично овладевал каминными щипцами. Летом он вертел в руках перо, нож
для разрезания бумаги или перочинный ножик. Сильно ударив щипцами по
угольям, он проговорил:
- Я еще раз прошу у вас извинения, дорогая, за вез эти детали. Я с
точностью выплачивал проценты с капитала, который вы мне доверили; могу даже
сказать без всякого намерения вас обидеть, что смотрел на эту ренту только
как на ваши карманные деньги, всегда оплачивал ваши счета и никогда не
требовал от вас половинной доли участия в общих расходах по хозяйству.
Саккар замолчал. Рене чувствовала себя неловко; она смотрела, как он
делал в золе ямку, чтобы зарыть в ней головню. Саккар подошел к щекотливому
признанию.
- Вы, конечно, понимаете, что ваши деньги надо было пустить в оборот и
получить побольше прибыли; не беспокойтесь, капитал в хороших руках... Что
касается денег, вырученных за солонское поместье, то они частью пошли на
уплату за наш дом, а остаток я поместил в превосходное предприятие -
|
|