Хочешь меня поцеловать?
     - Хочу, - откровенно ответил Максим и поцеловал Рене в обе  щеки,  взяв
ее  за  плечи  и  немного  измяв  при  этом  ее  гвардейский   мундир.   Она
высвободилась, смеясь, и воскликнула:
     - Боже мой! Какой же потешный этот стриженый мальчуган!..
     Потом она сказала более серьезным тоном:
     - Мы будем друзьями, не правда ли?.. Я хочу заменить вам  мать.  Я  уже
думала об этом, пока ждала  своего  портного,  -  он  был  занят  с  другими
заказчицами; я решила, что должна  быть  очень  доброй  и  хорошо  воспитать
вас... Это будет так мило!
     Максим  продолжал  глядеть  на  нее  своими  голубыми  глазами  дерзкой
девчонки и вдруг спросил:
     - Сколько вам лет?
     - Таких вопросов не задают! - всплеснув  руками,  воскликнула  Рене.  -
Бедняжка, ничего-то он не знает! Придется его всему учить... К счастью,  мне
еще не надо скрывать свой возраст. Мне двадцать один год.
     - А мне скоро четырнадцать... Вы могли бы быть моей сестрой.
     Он не договорил, но взглядом дополнил свою мысль: он ожидал, что вторая
жена его отца значительно старше. Мальчик стоял очень близко от Рене  и  так
внимательно смотрел на ее шею, что она, наконец, даже  покраснела.  Впрочем,
ее легко мысленная головка не умела  долго  останавливаться  на  чем-нибудь;
Рене стала ходить по комнате и заговорила  о  своем  портном,  забывая,  что
обращается к мальчику:
     - Я хотела быть дома, чтобы вас встретить. Но вот, вообразите,  сегодня
утром Вормс принес мне этот костюм...  Я  примерила  его  и  нашла,  что  он
довольно удачен. Не правда ли, в нем много шика?
     Она остановилась перед зеркалом. Максим ходил за  ней  взад  и  вперед,
чтобы видеть ее со всех сторон.
     - Но когда я надела лиф, - продолжала  Рене,  -  то  заметила,  что  он
сильно морщит вот тут, на  левом  плече,  видите?  Это  очень  некрасиво,  -
кажется, будто у меня одно плечо выше другого.
     Он подошел, потрогал складку пальцем, как бы желая пригладить ее, и его
рука   порочного   школьника   задержалась   на   складке   с   нескрываемым
удовольствием.
     - Чорт возьми, - продолжала  она,  -  я  не  вытерпела,  велела  подать
коляску и помчалась  к  Борису,  чтобы  высказать  ему  свое  мнение  о  его
непонятной небрежности... Он обещал поправить.
     Она  стояла  перед  зеркалом,  все  еще  разглядывая   себя,   внезапно
погрузившись в раздумье. Потом приложила палец к губам,  нетерпеливо  что-то
обдумывая, и тихо, точно разговаривая сама с собой, произнесла:
     - Чего-то не хватает... положительно чего-то недостает...
     И вдруг быстро повернулась, встала перед Максимом и спросила:
     - Действительно это хорошо?.. Вы не находите,  что  чего-то  недостает,
пустяка, какого-нибудь бантика?
     Товарищеское обращение молодой женщины приободрило  школьника.  К  нему
вернулся присущий ему дерзкий апломб. Он отошел, снова приблизился, прищурил
глаза и пробормотал:
     - Нет, нет,  все  на  месте,  очень  красиво,  очень...  Я  бы  сказал,
наоборот, кое-что здесь даже лишнее.
     Он слегка покраснел, несмотря на свою смелость, подошел  еще  ближе  и,
очертив кончиком пальца острый угол на груди Рене, продолжал:
     - Видите ли, по-моему, надо вырезать вот таким образом  это  кружево  и
надеть ожерелье с большим крестом.
     Рене радостно захлопала в ладоши.
     - Вот, вот! - вскрикнула она. - Я только было хотела сказать -  большой
крест.
     Она отодвинула края блузки, исчезла на несколько минут, затем вернулась
с  ожерельем  и  крестом.  И,  подойдя   снова   к   зеркалу,   торжествующе
пробормотала:
     - О, теперь все хорошо, лучше и быть не может. Он совсем не глуп,  этот