|
видом священника, который служит обедню, и пригласил себе даму - г-жу
Ванскую: в костюме Коралла она очень ему понравилась. Когда все заняли
места, он долгим взглядом окинул расположившуюся кругом линию юбок и черных
фраков по бокам каждой дамы и подал знак музыкантам. Оркестр грянул, вдоль
всего ряда улыбавшихся дам склонились головы танцоров.
Рене отказалась принять участие в котильоне. С самого начала бала она
проявляла какую-то нервную веселость, мало танцевала, присоединялась то к
одной, то к другой группе гостей, ей не сиделось на месте. Приятельницы
находили ее поведение странным. Она рассказывала во время бала, что хочет
лететь на воздушном шаре с знаменитым воздухоплавателем, занимавшим в то
время весь Париж. Когда начался котильон, ей стало досадно, что нельзя
свободно двигаться по залу; она встала у двери в вестибюль, пожимала руки
уезжавшим гостям, разговаривала с друзьями мужа. Барон Гуро, которого уводил
лакей, закутав его в меховую шубу, в двадцатый раз похвалил ее костюм
таитянки.
Тутен-Ларош прощался с Саккаром.
- Максим на вас рассчитывает, - напомнил Саккар.
- Да, да, обязательно, - ответил новоиспеченный сенатор и, обернувшись
к Рене, проговорил: - Я вас не поздравил... Ну, вот наш милый юноша и
пристроился.
- Жена еще ничего не знает... - заметил Саккар, увидев удивленную
улыбку Рене. - Нынче вечером мы решили вопрос о свадьбе мадемуазель де
Марейль и Максима.
Рене, продолжая улыбаться, попрощалась с Тутен-Ларошем, который
проговорил уходя:
- Вы предполагаете подписать контракт в воскресенье, не так ли? Я
уезжаю по делу в Невер, но к этому дню вернусь.
С минуту Рене оставалась посреди вестибюля одна. Она больше не
улыбалась, и по мере того как в сознание ее проникало то, что она сейчас
узнала, ее начинала пронизывать дрожь. Она смотрела остановившимися глазами
на красную бархатную обивку, на редкие растения, на майоликовые вазы. Потом
громко произнесла: "Надо с ним поговорить!" - и вернулась в гостиную. Но ей
пришлось остановиться в дверях: фигура котильона загородила ход. Оркестр
тихо играл вальс. Дамы образовали круг, взявшись за руки, точно в детском
хороводе, распевающем "Жирофле-Жирофля" {"Жирофле-Жирофля" - оперетта Лекока
(1874).}; они быстро кружились, тянули друг друга за руки, смеялись,
скользили. В середине круга стоял кавалер - это был насмешник Симпсон; в
руках он держал длинный розовый шарф, готовясь закинуть его быстрым жестом,
как рыбак закидывает невод; но он не спешил, его, очевидно, забавляло
смотреть, как дамы кружатся до изнеможения. Они же запыхались, просили
пощады... Тогда Симпсон закинул шарф и притом так ловко, что он обвился
вокруг плеч маркизы д'Эспане и г-жи Гафнер, кружившихся рядом; это была
шутка американца. Затем он захотел танцевать вальс с обеими дамами сразу и
взял уже обеих за талию, - одну левой рукой, а другую правой, но тут г-н
Сафре заметил строгим тоном короля котильона:
- Нельзя танцевать одновременно с двумя дамами. Однако Симпсон не
отпускал их. Аделина и Сюзанна со смехом откидывались назад в его объятиях.
Поднялся спор, дамы волновались, шум продолжался, черные фраки в амбразуре
окон обсуждали вопрос, каким образом Сафре с честью выйдет из щекотливого
положения. С минуту он действительно был озадачен и пытался найти изысканный
способ склонить насмешников на свою сторону. Наконец на губах его мелькнула
улыбка; он взял каждую из дам за руку, спросил их о чем-то на ухо и, получив
ответ, обратился к Симпсону:
- Какой цветок вы желаете сорвать: вербену или барвинок?
Симпсон, не подумав, ответил - вербену.
Тогда Сафре подвел к нему маркизу, говоря:
- Вот вербена.
Все сдержанно захлопали. По общему мнению, это было очень мило. Г-н
Сафре, дирижируя котильоном, "никогда не попадался впросак", по выражению
дам. Между тем оркестр громко подхватил вальс, и Симпсон, протанцевав с
|
|