На мое замечание о безвкусном, преувеличенном преклонении перед его личностью он 
пожал плечами. Он извинил своих крестьян и рабочих тем, что они были слишком заняты 
другими делами и не могли развить в себе хороший вкус, и слегка пошутил по поводу сотен 
тысяч увеличенных до чудовищных размеров портретов человека с усами, — портретов, 
которые мелькают у него перед глазами во время демонстраций. Я указываю ему на то, что 
даже люди, несомненно обладающие вкусом, выставляют его бюсты и портреты — да еще 
какие — в местах, к которым они не имеют никакого отношения, как, например, на выставке 
Рембрандта. Тут он становится серьезен. Он высказывает предположение, что это люди, 
которые довольно поздно признали существующий режим и теперь стараются доказать свою 
преданность с удвоенным усердием. Да, он считает возможным, что тут действует умысел 
вредителей, пытающихся таким образом дискредитировать его. «Подхалимствующий дурак, — 
сердито сказал Сталин, — приносит больше вреда, чем сотня врагов». Всю эту шумиху он 
терпит, заявил он, только потому, что он знает, какую наивную радость доставляет праздничная 
суматоха ее устроителям, и знает, что все это относится к нему не как к отдельному лицу, а как 
к представителю течения, утверждающего, что построение социалистического хозяйства в 
Советском Союзе важнее, чем перманентная революция.
     
     
Партийное постановление
     
     Впрочем, партийные комитеты Москвы и Ленинграда уже вынесли постановления, строго 
осуждающие «фальшивую практику ненужных и бессмысленных восхвалений партийных 
руководителей», и со страниц газет исчезли чересчур восторженные приветственные 
телеграммы.
     
     
Великая цель
     
     В общем и целом новая демократическая Конституция, которую Сталин дал Советскому 
Союзу, — это не просто декорация, на которую можно посматривать, высокомерно пожимая 
плечами. Пусть средства, которые он него соратники применяли, зачастую и были не совсем 
ясны — хитрость в их великой борьбе была столь же необходима, как и отвага, — Сталин 
искренен, когда он называет своей конечной целью осуществление социалистической 
демократии.
     
Глава IV
НАЦИОНАЛИЗМ И ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗМ
     
     
Статья Конституции
     
     «… Какое бы то ни было прямое или косвенное ограничение прав или, наоборот, 
установление прямых или косвенных преимуществ граждан в зависимости от их расовой и 
национальной принадлежности, равно как всякая проповедь расовой или национальной 
исключительности, или ненависти и пренебрежения — караются законом», — гласит 123-я 
статья Советской конституции.
     
     
Национальная проблема
     
     Глава 2-я Конституции — Государственное устройство — перечисляет множество 
национальностей, и, когда на московском съезде видишь перед собой всю эту разнообразную 
массу голов — грузинских, туркменских, узбекских, киргизских, таджикских, калмыцких, 
якутских, — только тогда становится ясно, какую непомерно трудную задачу представляла 
проблема объединения этих национальностей под знаком серпа и молота. На разрешение 
национальной проблемы Союзу понадобилось некоторое время. Но теперь он ее окончательно 
урегулировал, он доказал, что национализм с интернационализмом сочетать возможно.