|
Лион Фейхтвангер
Москва, 1937 год
От издательства
Изданная в Амстердаме на немецком языке книжка Лиона Фейхтвангера «Москва 1937», в
которой «автор на основе личных впечатлений и наблюдений от поездки в СССР, дает оценку
современного положения СССР» его политической, хозяйственной и культурной жизни,
представляет несомненный интерес. Книжка содержит ряд ошибок и неправильных оценок. В
этих ошибках легко может разобраться советский читатель. Тем не менее книжка представляет
интерес и значение, как попытка честно и добросовестно изучить Советский Союз.
Фейхтвангер принадлежит к числу тех немногих некоммунистических писателей на
Западе, которые не боятся правды, не сложили оружия перед фашизмом, а продолжают борьбу
с ним. В то время, когда буржуазные разбойники пера, в угоду капитализму и фашизму,
состязаются в фабрикации отравленной лжи и клеветы против СССР, Фейхтвангер старается
доискаться объективной правды об СССР и понять его особенности.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Цель этой книги
Эти страницы следовало бы, собственно, озаглавить «Москва, январь, 1937 год». Ведь
жизнь в Москве течет с такой быстротой, что некоторые утверждения становятся спустя
несколько месяцев уже неправильными. Я бродил по Москве с людьми, хорошо ее знающими;
пробыв в отсутствии каких-нибудь полгода, они теперь, глядя на нее, покачивали головой:
неужели это наш город? Несмотря на это, я все же даю этой книге заглавие «Москва, 1937 год».
Я хочу только изложить свои личные впечатления для друзей, жадно набрасывающихся на меня
с вопросами: «Ну, что вы думаете о Москве? Что вы там, в Москве, видали?».
Насколько неправильна нарисованная мною картина
Так как я сознаю, что предлагаемые мною суждения субъективны, я хочу рассказать о
том, с какими ожиданиями и опасениями я ехал в Советский Союз. Пусть каждый читатель сам
установит, насколько мой взгляд был затемнен предвзятыми мнениями и чувствами.
Вера в разум
Я пустился в путь в качестве «симпатизирующего». Да, я симпатизировал с самого начала
эксперименту, поставившему себе целью построить гигантское государство только на базисе
разума, и ехал в Москву с желанием, чтобы этот эксперимент был удачным. Как бы мало я ни
был склонен исключать из частной жизни человека его логическое, нелогическое и чувства, как
бы я ни находил жизнь, построенную на одной чистой логике, однообразной и скучной, все же
я глубоко убежден в том, что общественная организация, если она хочет развиваться и
процветать, должна строиться на основах разума и здравых суждений. Мы с содроганием
видели на примере Центральной Европы, что получается, когда фундаментом государства и
законов хотят сделать не разум, а чувства и предрассудки. Мировая история мне всегда
представлялась великой длительной борьбой, которую ведет разумное меньшинство с
большинством глупцов. В этой борьбе я стал на сторону разумами потому я симпатизировал
великому опыту, предпринятому Москвой, с самого его возникновения.
Недоверие и сомнение
Однако с самого начала к моим симпатиям примешивались сомнения. Практический
социализм мог быть построен только посредством диктатуры класса, и Советский Союз был в
самом деле государством диктатуры. Но я писатель, писатель по призванию, а это означает, что
я испытываю страстную потребность свободно выражать все, что я чувствую, думаю, вижу,
|
|