кажется, она предпочтет роль пажа Керубино. Туанетта, польщенная непривычным доверием 
актрисы, проявила горячий интерес к пьесе.
     — Вы должны дать мне прочитать «Фигаро», милая, вы должны разрешить мне дать вам 
совет.
     — Ничего не может быть мне приятней, мадам, — отвечала Дезире, — чем получить совет 
от знатока, в расположении которого я уверена.
     Туанетта прочла пьесу и пришла в восторг от обеих ролей. Мадемуазель Бертен были 
заказаны эскизы костюмов. Туанетта никак не могла решить, какой костюм больше идет Дезире 
и какая роль ей больше подходит.
     Дезире, однако, сказала, что, к сожалению, у нее еще хватит времени решить эту 
проблему, ибо постановке пьесы препятствуют.
     — Препятствуют? — переспросила Туанетта, высоко подняв брови.
     — Да, — небрежно заметила Дезире, — какие-то бюрократы, я слышала, возражают. 
Кажется, пьесу не пропускает цензура, или что-то еще в этом роде, точно не знаю.
     Туанетта улыбнулась, радуясь, что занимает столь высокое положение.
     — Вы сможете сыграть Сюзанну или Керубино, дружочек, как только вам вздумается, — 
сказала она приветливо. — Надеюсь, бюрократы умолкнут, если я пожелаю увидеть пьесу.
     — Если вы поможете нам поставить эту комедию на сцене, мадам, — ответила Дезире, — 
французский театр будет вам навеки обязан.
     — Мне очень приятно, Дезире, — сказала Туанетта, впервые называя ее по имени, — что 
я могу оказать вам услугу.
     Туанетта рассказала Луи, что мосье де Бомарше написал новую пьесу.
     — Говорят, она необыкновенно хороша. В «Театр Франсе» ее считают лучшей комедией 
вашей эпохи.
     — Актеры склонны к преувеличениям, — сухо заметил Луи. — Мои министры сказали 
мне, что комедия мосье де Бомарше непристойна. Мосье Ленуар запретил ее.
     Туанетта сделала вид, что поражена, и минуту помолчала.
     — Может быть, мы послушаем комедию, сир, — сказала она наконец, — говорят, что 
пьеса прекрасна; мосье Ленуар часто бывает излишне суров.
     — У меня мало времени, Туанетта, — недовольно ответил Луи. — Война…
     — Мне очень хочется послушать пьесу, Луи, — настаивала Туанетта. — Но мне не 
хотелось бы слушать ее одной. Доставьте мне удовольствие, подумайте о моем положении. 
Мосье де Бомарше будет, конечно, счастлив прочитать ее нам.
     — Не желаю, чтобы этот человек читал мне, — коротко и сердито бросил Луи.
     — Если вы считаете, сир, что оказываете ему этим слишком большую честь, пусть пьесу 
прочтет кто-нибудь другой, — предложила Туанетта, — например, мой Водрейль и 
мадемуазель Менар.
     Луи очень этого не хотелось, но он не желал волновать мать своего ребенка.
     — Ну, хорошо, ну, ладно, — сказал он уныло.
     
     
     Когда Туанетта с торжеством сообщила Дезире, что король желает прослушать комедию 
мосье де Бомарше в исполнении Дезире и Водрейля, актриса просияла от счастья. Сознание, 
что она сможет заступиться перед самым могущественным человеком в государстве за своего 
друга и за лучшее его произведение, привело ее в восторг. Водрейль тоже воспринял 
возможность прочитать толстяку «Фигаро» как приятное развлечение, нарушающее его 
нетерпеливую праздность.
     Дезире и Водрейль начали репетировать. В чтении надо было затушевать крамольные 
места и выпятить хитросплетения интриги. А чтобы это удалось, чтобы мятежная дерзость 
комедии не выступила во всей своей наготе, нужно было как можно больше маскирующего 
материала.
     — Совсем неплохо, — полагала Дезире, — что Пьеру придется снова пройтись пером по 
«Фигаро». Дезире, репетировавшая теперь пьесу, была уже не та, что при первом чтении, когда 
она так восторгалась блестящим, острым умом, сверкавшим в пьесе. Удивительное открытие, 
что у нее есть сердце, сделало Дезире требовательней. Пьеса должна стать совершенным, 
законченным произведением. В ней должны быть не только смелость и юмор, но чувство, 
музыка, поэзия.
     И Дезире удалось убедить Пьера. Он призвал, что в комедии слишком много обличений и 
слишком мало поэзии. Они принялись за работу.
     Он перенес действующих лиц и все события в Испанию, но в комедии не чувствовалось