Затем, видя, что его посещение поглощает последние силы больного, Франклин взял 
договоры, чтобы спрятать их и уйти, дав другу спокойно уснуть. Однако Дюбур нетерпеливым 
жестом его задержал. Он еще раз ощупал договоры.
     — Quod felix faustumque sit — в добрый час, — сказал он с потрясающей 
проникновенностью.
     Он и потом не отпустил Франклина. Ему явно хотелось еще что-то сказать. «Eulogium 
Linnaei», — пробормотал он. Франклин понял. Дюбур, любимым занятием которого издавна 
была ботаника, рассказывал уже Франклину, что работает над статьей о недавно умершем 
Линнее, крупнейшем ботанике своего времени.
     — Взять мне статью? Перевести ее? — спросил Франклин.
     Дюбур с трудом кивнул головой.
     — С удовольствием, — сказал Франклин.
     Дюбур много и усердно трудился над переводом его сочинении, и Франклина порадовала 
возможность отблагодарить друга.
     — Как только вам станет лучше, — сказал он, — вы мне дадите статью. Мы обсудим 
каждое слово и вместе ее переведем.
     Он знал, что этого не будет, но он решил во что бы то ни стало опубликовать статью 
по-английски.
     Однако доктор Дюбур интуитивно понимал, что видит Франклина в последний раз, и 
хотел умереть спокойно. Он снова жестами задержал Франклина, и тому, вместе со слугой и 
санитаром, пришлось заняться поисками статьи. Только увидев «Eulogium» в руках Франклина, 
Дюбур успокоился.
     Франклин полистал рукопись.
     — Написано очень четко, — заявил он и пообещал: — «Eulogium» я напечатаю сам, 
по-английски и по-французски.
     Лицо Дюбура посветлело. Франклин знал, что никогда больше не увидит этого желтого, 
заострившегося лица.
     В синем, стеганом кафтане, с двумя договорами и похвальным словом Линнею, Франклин 
поехал домой, в Пасси.
     
     
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
«НАГРАДА»
     
1. Вольтер
     
     В тот же день, когда было подписано соглашение, очень старый, маленький, 
необыкновенно безобразный человек отправлялся в дальний путь из местечка Ферне, 
расположенного у швейцарской границы. Большой старомодный экипаж, ожидавший у ворот 
дома, похожего на замок, окружила челядь. Старик, поддерживаемый справа и слева, с трудом 
влез в карету. Провожающие, казалось, были растроганы. Высунувшись из окна, он просил их 
не беспокоиться. Можно подумать, что они прощаются с ним навеки, путешествие продлится 
недолго, самое большее — полтора месяца. Он бросил работу на полуслове, все его бумаги 
остались на столе; он примется за них, как только вернется. И лошади тронули.
     Но не успел экипаж доехать до деревенской площади, как его остановили. Почти все шли 
попрощаться с путешественником. Селение Ферне, когда здесь обосновался и построил свой 
замок старик, было маленькой грязной деревушкой. Вскоре по приглашению старика из 
близлежащего города Женевы в Ферне начало стекаться все больше и больше народа, которым 
до смерти надоели пуританские строгости и преследования со стороны кальвинистского  
духовенства. Старик всем давал кров и работу. Он создал у себя многочисленные ремесла. 
Здесь изготовляли часы, кружева и другие текстильные товары, и Ферне стало теперь большой 
процветающей деревней, одной из самых зажиточных деревень Франции.
     Старик — его звали Франсуа Аруэ, мир знал его под именем Вольтера — ехал в Париж. 
«Театр Франсе» готовил к постановке его последнюю пьесу, трагедию «Ирэн», и он хотел сам 
руководить репетициями.
     Давно не видел он своего родного города, двадцать семь лет прошло с тех пор, как он 
покинул Париж. Въезд в столицу не был ому категорически воспрещен, однако прежний 
король, Людовик Пятнадцатый, заявил, что не желает видеть в своем городе этого человека. Но 
пот уже несколько лет, как страной правит новый король, Людовик Шестнадцатый, а Туанетта 
и Сиреневая лига восхищаются стариком.