|
Затем, видя, что его посещение поглощает последние силы больного, Франклин взял
договоры, чтобы спрятать их и уйти, дав другу спокойно уснуть. Однако Дюбур нетерпеливым
жестом его задержал. Он еще раз ощупал договоры.
— Quod felix faustumque sit — в добрый час, — сказал он с потрясающей
проникновенностью.
Он и потом не отпустил Франклина. Ему явно хотелось еще что-то сказать. «Eulogium
Linnaei», — пробормотал он. Франклин понял. Дюбур, любимым занятием которого издавна
была ботаника, рассказывал уже Франклину, что работает над статьей о недавно умершем
Линнее, крупнейшем ботанике своего времени.
— Взять мне статью? Перевести ее? — спросил Франклин.
Дюбур с трудом кивнул головой.
— С удовольствием, — сказал Франклин.
Дюбур много и усердно трудился над переводом его сочинении, и Франклина порадовала
возможность отблагодарить друга.
— Как только вам станет лучше, — сказал он, — вы мне дадите статью. Мы обсудим
каждое слово и вместе ее переведем.
Он знал, что этого не будет, но он решил во что бы то ни стало опубликовать статью
по-английски.
Однако доктор Дюбур интуитивно понимал, что видит Франклина в последний раз, и
хотел умереть спокойно. Он снова жестами задержал Франклина, и тому, вместе со слугой и
санитаром, пришлось заняться поисками статьи. Только увидев «Eulogium» в руках Франклина,
Дюбур успокоился.
Франклин полистал рукопись.
— Написано очень четко, — заявил он и пообещал: — «Eulogium» я напечатаю сам,
по-английски и по-французски.
Лицо Дюбура посветлело. Франклин знал, что никогда больше не увидит этого желтого,
заострившегося лица.
В синем, стеганом кафтане, с двумя договорами и похвальным словом Линнею, Франклин
поехал домой, в Пасси.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
«НАГРАДА»
1. Вольтер
В тот же день, когда было подписано соглашение, очень старый, маленький,
необыкновенно безобразный человек отправлялся в дальний путь из местечка Ферне,
расположенного у швейцарской границы. Большой старомодный экипаж, ожидавший у ворот
дома, похожего на замок, окружила челядь. Старик, поддерживаемый справа и слева, с трудом
влез в карету. Провожающие, казалось, были растроганы. Высунувшись из окна, он просил их
не беспокоиться. Можно подумать, что они прощаются с ним навеки, путешествие продлится
недолго, самое большее — полтора месяца. Он бросил работу на полуслове, все его бумаги
остались на столе; он примется за них, как только вернется. И лошади тронули.
Но не успел экипаж доехать до деревенской площади, как его остановили. Почти все шли
попрощаться с путешественником. Селение Ферне, когда здесь обосновался и построил свой
замок старик, было маленькой грязной деревушкой. Вскоре по приглашению старика из
близлежащего города Женевы в Ферне начало стекаться все больше и больше народа, которым
до смерти надоели пуританские строгости и преследования со стороны кальвинистского
духовенства. Старик всем давал кров и работу. Он создал у себя многочисленные ремесла.
Здесь изготовляли часы, кружева и другие текстильные товары, и Ферне стало теперь большой
процветающей деревней, одной из самых зажиточных деревень Франции.
Старик — его звали Франсуа Аруэ, мир знал его под именем Вольтера — ехал в Париж.
«Театр Франсе» готовил к постановке его последнюю пьесу, трагедию «Ирэн», и он хотел сам
руководить репетициями.
Давно не видел он своего родного города, двадцать семь лет прошло с тех пор, как он
покинул Париж. Въезд в столицу не был ому категорически воспрещен, однако прежний
король, Людовик Пятнадцатый, заявил, что не желает видеть в своем городе этого человека. Но
пот уже несколько лет, как страной правит новый король, Людовик Шестнадцатый, а Туанетта
и Сиреневая лига восхищаются стариком.
|
|