|
— Замолчи, милая, — вразумил ее Пьер. — Сегодня исторический день; ради такого дня я
поднялся бы даже из могилы. — И стал диктовать дальше.
Тереза ухаживала за больным заботливо и тихо. Она была рада, что Пьеру довелось
внести свою долю в эту победу. Но Жюли казалось, что Тереза недостаточно усердна, и сестра
совсем перебралась в дом на улицу Сент-Антуан, чтобы не отходить от постели брата ни днем,
ни ночью; Тереза с этим примирилась.
Пьер был нетерпеливым пациентом. Он ссорился с врачами, не разрешавшими ему
поехать на улицу Вьей-дю-Тампль и лично понаблюдать за делами, и, несмотря на запрет,
принимал посетителей.
Одним из первых пришел мосье Ленорман. Пьер был великодушен и лишь невзначай
заметил, что опасения Шарло за американцев оказались, выходит, неосновательными. На
мгновение губы Шарло искривились в зловещей усмешке; бывали случаи, возразил он, когда
именно сознание собственной силы делало победителей плохими плательщиками.
Пьер только засмеялся в ответ. Однако тайная тревога нет-нет да мешала его счастью. Он
изо всех сил старался добиться союза с Америкой; но если теперь этот союз осуществится,
мосье де Вержену не нужно будет тайных агентов, арсенал короля сможет снабжать Америку
совершенно открыто, и сотни дельцов, добившись от властей военных заказов, начнут
конкурировать с фирмой «Горталес».
Но пока что ему предстояли лучезарные дни, и заботы, рожденные недобрым замечанием
Шарло, быстро растаяли в лучах новой славы.
Ибо кто только ни приходил выразить ему соболезнование по поводу несчастного случая
и поздравить его с победой; похоже было, что капитуляция генерала Бергойна — его, Пьера,
личная заслуга. Какая честь для ее Туту, сказала мадам де Морена, что он сумел даже на
расстоянии трех тысяч миль получить раны в славном сражении.
Робкий Фелисьен также пришел в комнату дяди. Восхищенными глазами глядел он на
человека, которому было дано сослужить такую службу делу свободы. Восторг мальчика
доставил Пьеру большую радость.
Затем явился посетитель, которого Пьер менее всего ожидал, — Франсуа Водрейль. Да,
да, важный барин снизошел до визита к сыну часовщика. В изящных фразах высказал он ему
свое сожаление по поводу досадного происшествия, и хотя о победе американцев он говорил
слегка иронически, Пьеру слышалось в словах маркиза искреннее признание его, Пьера, заслуг.
Визит Водрейля был, конечно, чем-то большим, чем простой акт вежливости. Он долго сидел,
долго беседовал о политической ситуации, и Пьер радовался вниманию, с которым
прислушивался к его суждениям этот могущественный человек.
Победа при Саратоге дала Водрейлю новую идею. Кроме того, что успех американцев он
воспринял как свой личный триумф, — кто, как не он, в свое время вступился за Франклина и
устроил ему встречу с Туанеттой? — Саратога пришлась ему по душе и в силу других причин.
Затянувшаяся игра с Туанеттой стала ему надоедать, золоченое однообразие Версаля набило
ему оскомину, он жаждал новых сенсаций. Победа при Саратоге напомнила маркизу, что
Водрейли — старинный воинский род, издавна отличавшийся в морских войнах. Дед Водрейля
прославился как губернатор Канады, другой Водрейль, дядя Франсуа, считался одним из героев
французской армии. Теперь, благодаря Саратоге, Франсуа Водрейль почувствовал потребность
продолжить эту традицию и сыграть решающую роль в войне против Англии.
Прежде всего, конечно, нужно было подтолкнуть толстяка, чтобы война эта стала наконец
фактом. Луи был туп и упрям, он твердо решил воздерживаться от каких бы то ни было
действий; но Водрейль еще тверже решил, что с помощью Туанетты добьется от него именно
действий.
Водрейль с удовольствием слушал пылкие и хлесткие аргументы, которыми Пьер
доказывал, что немедленное заключение союза — насущнейшая политическая необходимость.
Он хорошенько запомнил эти аргументы и повторил их Туанетте. В те дни он не отходил от нее
ни на шаг, неустанно уговаривая ее добиться от Луи выполнения его обещания.
Подстрекаемая Водрейлем, Туанетта все больше вмешивалась в американский вопрос.
Она, можно сказать, объединилась с Морена и Верженом, и когда министры, получив от
американских эмиссаров предложение о переговорах, попросили нерешительного, осторожного
Луи об аудиенции, Туанетта пожелала на ней присутствовать.
Министры заявили королю, что его ссылка на нежелание обращаться к американцам
первым теперь, после письма Франклина, теряет силу; задерживая ответ американцам,
правительство имеет все основания опасаться, что они договорятся с англичанами. Указывая на
|
|