|
А. Уэда
Я проснулся посреди ночи оттого, что в комнате разговаривали.
Разговаривали двое, едва слышным шепотом. Голоса были очень похожи, но один
был немного сдавленный и хрипловатый, а другой выдавал крайнее раздражение.
- Не хрипи, - шептал раздраженный. - Ты можешь не хрипеть?
- Могу, - отозвался сдавленный и заперхал.
- Да тише ты... - прошипел раздраженный.
- Хрипунец, - объяснил сдавленный. - Утренний кашель
курильщика... - Он снова заперхал.
- Удались отсюда, - сказал раздраженный.
- Да все равно он спит...
- Кто он такой? Откуда свалился?
- А я почему знаю?
- Вот досада... Ну просто феноменально не везет.
Опять соседям не спится, подумал я спросонья. Я вообразил, что я
дома. Дома у меня в соседях два брата-физика, которые обожают работать
ночью. К двум часам пополуночи у них кончаются сигареты, и тогда они
забираются ко мне в комнату и начинают шарить, стуча мебелью и
переругиваясь.
Я схватил подушку и швырнул в пустоту. Что-то с шумом обрушилось, и
стало тихо.
- Подушку верните, - сказал я, - и убирайтесь вон. Сигареты на
столе.
Звук собственного голоса разбудил меня окончательно. Я сел. Уныло
лаяли собаки, за стеной грозно храпела старуха. Я наконец вспомнил, где
нахожусь. В комнате никого не было. В сумеречном свете я увидел на полу
свою подушку и барахло, рухнувшее с вешалки. "Бабка голову оторвет", --
подумал я и вскочил. Пол был холодный, и я переступил на половики. Бабка
перестала храпеть. Я замер. Потрескивали половицы, что-то хрустело и
шелестело в углах. Бабка оглушительно свистнула и захрапела снова. Я
поднял подушку и бросил ее на диван. От рухляди пахло псиной. Вешалка
сорвалась с гвоздя и висела боком. Я поправил ее и стал подбирать
рухлядь. Едва я повесил последний салоп, как вешалка оборвалась и,
шаркнув по обоям, снова повисла на одном гвозде. Бабка перестала
храпеть, и я облился холодным потом. Где-то поблизости завопил петух. В
суп тебя, подумал я с ненавистью. Старуха за стеной принялась вертеться,
скрипели и щелкали пружины. Я ждал, стоя на одной ноге. Во дворе кто-то
сказал тихонько: "Спать пора, засиделись мы сегодня с тобой". Голос был
молодой, женский. "Спать так спать, - отозвался другой голос.
Послышался протяжный зевок. - Плескаться больше не будешь сегодня?" --
"Холодно что-то. Давай баиньки". Стало тихо. Бабка зарычала и заворчала,
и я осторожно вернулся на диван. Утром встану пораньше и все поправлю
как следует...
Я лег на правый бок, натянул одеяло на ухо, закрыл глаза и вдруг
понял, что спать мне совершенно не хочется - хочется есть. Ай-яй-яй,
подумал я. Надо было срочно принимать меры, и я их принял.
Вот, скажем, система двух интегральных уравнений типа уравнений
звездной статистики; обе неизвестные функции находятся под интегралом.
Решать, естественно, можно только численно, скажем, на БЭСМ... Я
вспомнил нашу БЭСМ. Панель управления цвета заварного крема. Женя кладет
на эту панель газетный сверток и неторопливо его разворачивает. "У тебя
что?" - "У меня с сыром и колбасой". С польской полукопченой,
кружочками. "Эх ты, жениться надо! У меня котлеты, с чесночком,
домашние. И соленый огурчик". Нет, два огурчика... Четыре котлеты и для
ровного счета четыре крепких соленых огурчика. И четыре куска хлеба с
маслом...
Я откинул одеяло и сел. Может быть, в машине что-нибудь осталось?
Нет, все, что там было, я съел. Осталась поваренная книга для Валькиной
мамы, которая живет в Лежневе. Как это там... Соус пикан. Полстакана
|
|