моды были другие. Но каждый человек, кто бы он ни был,  раб  или  охотник,
мог проваливаться в трясину и тысячу лет тому назад, так  же  как  теперь:
ведь стоит только ступить на зыбкую почву ногой - и конец, живо  очутишься
во владениях болотного царя! Его можно было бы назвать и трясинным  царем,
но болотный царь звучит как-то лучше. К тому же и аисты его так  величали.
О правлении болотного царя мало что и  кому  известно,  да  оно  и  лучше,
пожалуй.
     Недалеко от болота, над  самым  Лим-фиордом,  возвышался  бревенчатый
замок викинга, в три этажа, с башнями и каменными подвалами. На крыше  его
свили себе гнездо аисты. Аистиха сидела на яйцах в полной уверенности, что
сидит не напрасно!
     Раз вечером сам аист где-то замешкался и  вернулся  в  гнездо  совсем
взъерошенный и взволнованный.
     - Что я расскажу тебе! Один ужас! - сказал он аистихе.
     - Ах, перестань, пожалуйста! - ответила она. - Не забывай, что я сижу
на яйцах и могу испугаться, а это отразится на них!
     -  Нет,  ты  послушай!  Она  таки  явилась  сюда,   дочка-то   нашего
египетского хозяина! Не побоялась такого путешествия! А теперь  и  поминай
ее как звали!
     - Что? Принцесса, египетская принцесса? Да они ведь из рода фей!  Ну,
говори же! Ты знаешь, как вредно заставлять меня ждать, когда  я  сижу  на
яйцах!
     - Видишь,  она,  значит,  поверила  докторам,  которые  сказали,  что
болотный цветок исцелит ее больного отца, - помнишь, ты сама  рассказывала
мне? - и прилетела сюда, в  одежде  из  перьев,  вместе  с  двумя  другими
принцессами. Эти каждый год прилетают на север купаться, чтобы помолодеть!
Ну, прилететь-то она прилетела, да и тю-тю!
     - Ах, как ты тянешь! - сказала аистиха. - Ведь яйца могут остыть! Мне
вредно так волноваться!
     - Я видел все собственными  глазами!  -  продолжал  аист.  -  Сегодня
вечером хожу это я в тростнике, где трясина понадежнее, смотрю - летят три
лебедки. Но видна птица по полету! Я сейчас же сказал себе: гляди  в  оба,
это не настоящие лебедки, они только нарядились в перья! Ты ведь такая  же
чуткая, мать! Тоже сразу видишь, в чем дело!
     - Это верно! - сказала аистиха. - Ну, рассказывай же  про  принцессу,
мне уж надоели твои перья!
     - Посреди болота, ты знаешь,  есть  что-то  вроде  небольшого  озера.
Приподымись чуточку, и ты отсюда увидишь краешек его! Там-то, на  поросшей
тростником трясине, лежал большой ольховый пень. Лебедки уселись на  него,
захлопали крыльями и огляделись кругом; потом одна из них сбросила с  себя
лебединные перья, и я узнал  нашу  египетскую  принцессу.  Платья  на  ней
никакого не было, но длинные черные волосы одели ее, как плащом. Я слышал,
как она просила подруг присмотреть за ее перьями, пока она не  вынырнет  с
цветком, который померещился ей  под  водою.  Те  пообещали,  схватили  ее
оперение в клювы и взвились с ним в воздух. "Эге!  Куда  же  это  они?"  -
подумал я. Должно быть, и она спросила  их  о  том  же.  Ответ  был  яснее
ясного. Они взвились в воздух и крикнули  ей  сверху:  "Ныряй,  ныряй!  Не
летать тебе больше лебедкой!  Не  видать  родины!  Сиди  в  болоте!"  -  и
расщипали перья в клочки!  Пушинки  так  и  запорхали  в  воздухе,  словно
снежинки, а скверных принцесс и след простыл!
     - Какой ужас! - сказала аистиха. - Сил нет слушать!.. Ну,  а  что  же
дальше-то?
     - Принцесса принялась плакать и убиваться! Слезы так и бежали ручьями
на ольховый пень, и вдруг он зашевелился! Это был сам болотный царь - тот,
что живет в трясине. Я видел, как пень повернулся, глядь - уж это не пень!
Он протянул свои длинные, покрытые тиной ветви-руки к принцессе.  Бедняжка
перепугалась, спрыгнула и пустилась бежать по  трясине.  Да  где!  Мне  не
сделать по ней двух шагов, не то что ей! Она сейчас же провалилась вниз, а
за ней и болотный царь. Он-то и втянул ее туда!  Только  пузыри  пошли  по
воде, и - все! Теперь принцесса похоронена в болоте.  Не  вернуться  ей  с