|
игла заговорила с ним. Она назвала себя брошкой и спросила его:
- Вы, должно быть, бриллиант?
- Да, нечто в этом роде.
И оба думали друг про друга и про самих себя, что они настоящие
драгоценночти, и говорили между собой о невежественности и надменности
света.
- Да, я жила в коробке у одной девицы, - рассказывала штопальная
игла. - Девица эта была кухаркой. У нее на каждой руке было по пяти
пальцев, и вы представить себе не можете, до чего доходило их чванство! А
ведь занятие у них было только одно - вынимать меня и класть обратно в
коробку!
- А они блестели? - спросил бутылочный осколок.
- Блестели? - отвечала штопальная игла. - Нет, блеску в них не было,
зато сколько высокомерия!.. Их было пять братьев, все - урожденные
"пальцы"; они всегда стояли в ряд, хоть и были различной величины. Крайний
- Толстяк, - впрочем, отстоял от других, он был толстый коротышка, и спина
у него гнулась только в одном месте, так что он мог кланяться только раз;
зато он говорил, что если его отрубят, то человек не годится больше для
военной службы. Второй - Лакомка - тыкал нос всюду: и в сладкое и в
кислое, тыкал и в солнце и в луну; он не нажимал перо, когда надо было
писать. Следующий - Долговязый - смотрел на всех свысока. Четвертый -
Златоперст - носил вокруг пояса золотое кольцо и, наконец, самый маленький
- Пер-музыкантт - ничего не делает и очень этим гордился. Да, они только и
знали, что хвастаться, и вот - я бросилась в раковину.
- А теперь мы сидим и блестим! - сказал бутылочный осколок.
В это время воды в канаве прибыло, так что она хлынула через край и
унесла с собой осколок.
- Он продвинулся! - вздохнула штопальная игла. - А я осталась лежать!
Я слишком тонка, слишком деликатна, но я горжусь этим, и это благородная
гордость!
И она лежала, вытянувшись в струнку, и передумала много дум.
- Я просто готова думать, что родилась от солнечного луча, - так я
тонка! Право, кажется, будто солнце ищет меня под водой! Ах, я так тонка,
что даже отец мой солнце не может меня найти! Не лопни тогда мой глазок
<игольное ушко по-датски называется игольным глазком>, я бы, кажется,
заплакала! Впрочем, нет, плакать неприлично!
Однажды пришли уличные мальчишки и стали копаться в канавке,
выискивая старые гвозди, монетки и прочие сокровища. Перепачкались они
страшно, но это-то и доставляло им удовольствие!
- Ай! - закричал вдруг один из них; он укололся о штопальную иглу. -
Смотри, какая штука!
- Черное на белом фоне очень красиво! - сказала штопальная игла. -
Теперь меня хорошо видно! Только бы не поддаться морской болезни, этого я
не выдержу: я такая хрупкая!
Но она не поддалась морской болезни - выдержала.
- Я не штука, а барышня! - заявила штопальная игла, но ее никто не
расслышал. Сургуч с нее сошел, и она вся почернела, но в черном всегда
выглядишь стройнее, и игла воображала, что стала еще тоньше прежнего.
- Вон плывет яичная скорлупа! - закричали мальчишки, взяли штопальную
иглу и воткнули в скорлупу.
- Против морской болезни хорошо иметь стальной желудок, и всегда
помнить, что ты не то что простые смертные! Теперь я совсем оправилась.
Чем ты благороднее, тем больше можешь перенести!
- Крак! - сказала яичная скорлупа: ее переехала ломовая телега.
- Ух, как давит! - завопила штопальная игла. - Сейчас меня стошнит!
Не выдержу! Сломаюсь!
Но она выдержала, хотя ее и переехала ломовая телега; она лежала на
мостовой, вытянувшись во всю длину, - ну и пусть себе лежит!
|
|