|
- Если Грандель с этим бывшим жокеем удрали за границу, мы можем
закрыть наш отчет о деле Мажене-Гранделя кратким примечанием: "Виновные
будут найдены на том свете и понесут заслуженное наказание. Такие
простофили, как мы, неспособны выловить их здесь", - язвительно заметил
Пери на совещании со своими инспекторами.
- Я знаю о деле только из протоколов, - спокойным, бодрым голосом
сказал Траше, - но я убежден, что не только мы, но и Де Брюн начинает
нервничать.
- Почему? - спросил Пери.
- Предположим, Грандель еще жив, тогда он чрезвычайно опасен для
него.
- Ну, а если он уже лежит в земле? - возразил Ситерн тихо, будто речь
шла не о Гранделе, а о близком родственнике.
- Кроме него есть кому дать показания против Де Брюна, - сказал
Фонтано. - Эрера Буайо. Пьязенне также кое-что известно, и не следует
сбрасывать со счетов бывшую любовницу Табора. Я бы уже выжал из нее
показания.
- Конечно, перед тобой не устоит ни одна баба, и как только я мог об
этом забыть, ты... ты, "неотразимый любовник"! - взорвался Пери.
Все ухмыльнулись, а Фонтано, которого прежде никогда не подводило
остроумие, лишь пролепетал в свое оправдание, что он криминалист, а не
обольститель глупых гусынь с миллионами. На это Пери сухо возразил, что
успеха от кухарок и нянек добьется любой, для этого государство не должно
выплачивать по пятьдесят франков в день.
- А если Грандель жив, - упорно настаивал Траше, - то Де Брюн должен
чувствовать себя так же неуютно, как и мы при мысли, что наше
расследование не даст никаких результатов.
Некоторое время Пери молча смотрел на него и о чем-то размышлял.
Траше было уже далеко за тридцать; с узким лбом и приплюснутым носом,
он походил на боксера-тяжеловеса. Глядя на него, трудно было сказать, что
это очень интеллигентный человек, читавший больше, чем все остальные
инспектора вместе взятые. Он был помолвлен с медицинской сестрой, и ничто
не было ему так противно, как легкомыслие и ветреность в отношениях с
женщинами. Он искренне верил в Бога и не пропускал ни одного
торжественного богослужения. Коллеги, которым было известно, что его
перевели из Тулузы в Париж благодаря протекции дяди, депутата парламента,
поначалу не очень-то жаловали его. Но вскоре усердие Траше, и прежде всего
добрый нрав снискали ему всеобщее расположение.
- Может быть, вы и правы, Траше, - произнес, наконец, Пери. - И что
же из этого следует?
- То, что мы можем использовать Гранделя как приманку для Де Брюна, -
сказал Траше.
- Точно.
- Ну, а как ты себе это представляешь? - поинтересовался Ситерн.
Зазвонил телефон. Пери снял трубку.
Неожиданно его лицо стало серьезным.
Траше, собиравшийся было ответить Ситерну, замер на полуслове.
- Хорошо, я приеду, - сказал наконец Пери и медленно положил трубку
на рычаг. - Ну, как вы думаете, кто это был?
- Де Брюн? - предположил Ситерн.
Пери кивнул.
- Он хочет поговорить с вами? - нетерпеливо спросил Траше.
- Он сказал, что со мной хочет поговорить Авакасов. Но я уверен, он
сам примет меня.
- Следовательно, он еще не разыскал Гранделя.
- Выходит - так.
- На вашем месте, шеф, я взял бы с собой чемоданчик, - отважился
наконец заговорить Фонтано. - Не иначе он собирается предложить вам
кругленькую сумму на вдов и сирот полицейских, убитых при исполнении
служебных обязанностей. Для чего же еще вы ему нужны?
|
|