- Вы не оставите нас одних? - попросил он.
   - Я, знаете, не должна, пока...
   - Послушайте,  это моя мать,  и я хочу побыть с ней наедине, - сказал
Джонни. - Понимаете?
   - Я...
   - Принеси мне соку, папочка, - охрипшим голосом выкрикнула мать. - Я,
кажется, выпью целый литр!
   - Уйдете вы наконец или нет?  - не выдержал Джонни. Его охватила глу-
хая тоска, которая мешала ему сосредоточиться. Его словно увлекал в тем-
ноту какой-то водоворот. Сестра вышла.
   - Мам,  - сказал он,  садясь возле кровати. Его не оставляло странное
ощущение двойственности,  обратного хода времени.  Сколько раз мать  вот
так сидела возле него,  наверное, тоже держала его исхудалую руку и раз-
говаривала с ним? Джонни подумал о том, казалось бы, остановившемся вре-
мени,  когда лежал в палате,  которая словно надвинулась на него,  и над
ним склонилось лицо матери - он видел его сквозь тонкую пленку плаценты,
с ее губ медленно слетали бессмысленные слова.
   - Мам, - снова сказал он и поцеловал ее скрюченную руку.
   - Дайте мне гвозди, я это сделаю, - сказала она. Ее левый глаз непод-
вижно застыл,  правый дико вращался,  точно у пришпоренной лошади. - Мне
нужен Джонни.
   - Я здесь, мам.
   - ДЖОН-НИ! ДЖОН-НИ! ДЖОН-НИ!
   - Мам, - сказал он, боясь, что сестра вернется.
   - Ты...  -  Она  осеклась и слегка повернула к нему голову." - Накло-
нись...  вот так,  чтобы я тебя видела, - прошептала она. Он наклонился,
как она просила.
   - Ты пришел,  - сказала она.  - Спасибо. Спасибо тебе. - Из здорового
глаза потекли слезы.  Другой,  тот,  что находился на пораженной  ударом
стороне лица, безучастно смотрел вверх.
   - Конечно, пришел.
   - Я  видела тебя,  - прошептала она.  - Что за силу дал тебе господь,
Джонни! Разве я тебе не говорила? Разве я не говорила, что так будет?
   - Да, говорила.
   - Он уготовил тебе миссию,  - сказала она.  - Не беги от нее, Джонни.
Не прячься в пещере, как Илия, и не заставляй его посылать большую рыбу,
чтобы она проглотила тебя. Не делай этого, Джон.
   - Нет. Не буду. - Он держал ее птичью руку. В голове стучало.
   - Ты не гончар, а гончарная глина, Джон. Запомни.
   - Хорошо.
   - Запомни это!  - сказала она резко, и он подумал: ОПЯТЬ ОНА НАЧИНАЕТ
МОЛОТЬ ВЗДОР. Впрочем, вздора тут было не больше, чем в том, что она го-
ворила, когда он вышел из комы.
   - Слушай внимательно тихий голос, когда он раздастся, - сказала она.
   - Да, мам, обязательно.
   Она слегка повернула голову на подушке и... неужели улыбнулась?
   - Ты,  верно, думаешь, я сумасшедшая. - Она еще немного повернула го-
лову и смотрела теперь прямо ему в глаза.  - Но это неважно.  Ты узнаешь
голос,  когда он раздастся.  Он скажет тебе,  что надо делать. Он сказал
Иеремии, и Даниилу, и Амосу, и Аврааму. Дойдет очередь и до тебя. Он те-
бе скажет. И когда он скажет, Джонни... и с п о л н и  с в о й  д о л г.
   - Хорошо, мам.
   - Какая сила,  - пробормотала она.  Голос ее становился все  глуше  и
невнятнее. - Какую силу дал тебе господь... Я знала... Я всегда знала...
- Ее голос затих.  Здоровый глаз закрылся. Другой невидяще смотрел перед
собой.
   Джонни посидел  с  ней еще минут пять,  затем поднялся.  Он взялся за
дверную ручку и уже приоткрыл дверь,  но,  услышав ее сухой, дребезжащий
голос, в котором звучал приказ, застыл на месте.
   - В ы п о л н и  с в о й  д о л г, Д ж о н.