конечно же,  не будет. Сегодня в постели она расскажет мужу, и на том бы
все и кончилось, но муж может пересказать это своему боссу, так что, по-
жалуй, уже к завтрашнему вечеру про вас пронюхают газеты: "Больной выхо-
дит из комы со вторым зрением".
   - Второе зрение, - сказал Джонни. - Это так называется?
   - Не знаю, право, не знаю. Вы медиум? Провидец? Расхожие слова, кото-
рые ничего не объясняют,  абсолютно ничего.  Вы сказали одной из сестер,
что глазная операция у ее сына пройдет успешно...
   - Мари,  - пробормотал Джонни.  Он слегка улыбнулся.  Мари ему нрави-
лась.
   - ...и об этом уже знает вся больница.  Вы предсказываете будущее?  В
этом и состоит второе зрение?  Не знаю.  Вы подержали в руках фотографию
моей матери и смогли сказать,  где она сейчас живет.  Может,  вы знаете,
где находятся утерянные вещи и пропавшие люди? Не в этом ли состоит вто-
рое зрение?  Не знаю. Можете ли вы читать мысли? Воздействовать на пред-
меты материального мира? Исцелять возложением рук? Все это некоторые на-
зывают магией.  И все это связано с понятием второго зрения.  Над этим и
смеется доктор Браун. Смеется? Нет. Не смеется. Издевается.
   - А вы нет?
   - Я вспоминаю Эдгара Кейса.  И Питера Гуркоса.  Я пытался  рассказать
доктору Брауну о Гуркосе, но от отделался насмешкой. Он говорить об этом
не желает, знать ничего не хочет. Джонни промолчал.
   - Итак... что мы будем с вами делать?
   - А нужно обязательно что-то делать?
   - По-моему, да, - сказал Вейзак и поднялся. - Я сейчас уйду, а вы по-
думайте. В частности, вот о чем: многое в жизни лучше не замечать и луч-
ше потерять многое, нежели найти.
   Он пожелал Джонни доброй ночи и тихо вышел.  Джонни очень  устал,  но
сон еще долго не приходил к нему.

   Через десять дней после первой операции и за две недели до того,  как
была назначена следующая, Джонни, оторвав глаза от книги "Вся президент-
ская рать" Вудворда и Бернштейна, увидел Сару. Она стояла в дверях и не-
уверенно глядела на него.
   - Сара, - сказал он. - Это ты? Она тяжело вздохнула:
   - Да. Я, Джонни.
   Он положил книгу и окинул ее взглядом.  На ней было элегантное  свет-
ло-зеленое льняное платье,  перед собой, словно щит, она держала малень-
кую коричневую сумочку с защелкой.  Она сделала себе седую прядь в воло-
сах,  и это ей шло. Джонни почувствовал острый болезненный укол ревности
- это ее идея или мужчины, с которым она жила и спала? Она была хороша.
   - Заходи, - сказал он. - Заходи и садись. Она прошла через комнату, и
тут вдруг он увидел себя ее глазами - ужасно тощий, сидит, слегка скосо-
бочась на стуле у окна, вытянутые ноги покоятся на пуфе, казенная сороч-
ка и дешевый больничный халат.
   - Как видишь, я в смокинге, - сказал он.
   - Ты отлично выглядишь. - Она поцеловала его в щеку, и у него в голо-
ве пронеслась сотня ярких воспоминаний,  словно карты,  перетасованные в
колоде.  Она села на другой стул, положила ногу на ногу и одернула подол
платья.
   Они смотрели друг на Друга молча. Он видел, что она очень нервничает.
Если бы кто-то тронул ее за плечо, она, вероятно, вскочила бы.
   - Я не знала,  следует ли приходить, - сказала она, - но мне действи-
тельно хотелось.
   - Очень рад, что пришла.
   Словно незнакомые люди в автобусе, с ужасом подумал он. А должно было
бы быть теплее, верно?
   - Ну и как ты? - спросила она. Он улыбнулся:
   - Я  побывал на войне.  Хочешь посмотреть мои боевые раны?- Он поднял
халат выше колен, демонстрируя волнообразные разрезы, которые только на-