как  из-за коровника показался большой злющий пес с прижатыми ушами.  Он
остервенело залаял.
   - Привет, песик, - произнес Грег низким, приятным, но многозначитель-
ным  голосом  - в свои двадцать два года он уже обладал опытом оратора и
умел завораживать аудиторию.
   "Песик" не откликнулся  на  дружеское  приветствие.  Он  приближался,
большой  и злющий,  явно рассчитывая полакомиться на завтрак коммивояже-
ром.  Грег забрался обратно в машину, хлопнул дверцей и дважды просигна-
лил.  По  его лицу бежал пот,  на белом льняном пиджаке образовались под
мышками темно-серые полукруглые пятна, на спине они растеклись ветвистым
деревом.  Грег просигналил снова, но никто не отозвался. Дуболомы навер-
няка погрузились в свой "интернашнл харвестер" или "студебеккер" и  ука-
тили в город.
   Грег улыбнулся.
   Вместо того  чтобы  включить  заднюю скорость и выехать из подъездной
аллеи, он пошарил сзади рукой и достал опрыскиватель - только заряженный
не дезинсектицидом, а аммиаком.
   Оттянув поршень,  Грег довольно улыбнулся и вышел из машины. Пес, ко-
торый было присел на задние лапы,  тут же вскочил и стал,  рыча, прибли-
жаться. Грег все улыбался.
   - Ну-ну,  песик, - произнес он тем же приятным, многозначительным го-
лосом. - Давай иди-ка сюда. Иди-ка и получи свое.
   Он ненавидел этих мерзких фермерских псов,  которые вели себя на кро-
хотном  пятачке у входа в дом подобно заносчивым самодержцам;  к тому же
по собаке можно судить и о хозяевах.
   - Чертова деревенщина,  - произнес он еле слышно. Улыбка не сходила с
его лица. - Ну иди-ка сюда, собачка.
   Пес приблизился. Задние лапы напряглись перед прыжком. В хлеву мычала
корова,  ветер нежно шелестел листьями кукурузы.  Когда собака прыгнула,
улыбка Грега сменилась жесткой и злобной ухмылкой. Он надавил на поршень
и плеснул струйкой жгучего аммиака прямо псу в глаза.
   Злобный собачий лай сменился коротким,  мучительным  визгом,  который
перешел,  по  мере того как аммиак разъедал глаза,  в истошный вой.  Пес
поджал хвост, из сторожевой собаки он превратился и поверженную дворняж-
ку.
   Лицо Грега Стилсона потемнело.  Глаза сузились до неприятных щелочек.
Он подскочил и резко ударил собаку в бок ногой,  обутой в ботинок с  ды-
рочками на носке.  Пес визгливо, протяжно завыл и подписал себе приговор
- от боли и страха он вступил в бой со своим мучителем, вместо того что-
бы убраться к коровнику.
   С рычанием он слепо рванулся вперед,  вцепился в брюки Грега и порвал
правую штанину.
   - Сучье вымя!  - Грег задохнулся от ярости и снова пнул пса,  на  сей
раз так сильно,  что тот покатился в пыль.  Со злобным криком Грег опять
подскочил к собаке,  нанес удар, затем еще. И только сейчас, когда ребро
было сломано, а другое вывихнуто, пес, у которого слезились глаза, почу-
ял всю опасность, грозящую ему от этого идиота, но было уже поздно.
   Грег Стилсон,  задыхаясь и крича, мокрый от пота, гнал пса через весь
пыльный двор и бил до тех пор, пока тот не заскулил, едва волочась в пы-
ли. Пес истекал кровью. Он умирал.
   - Нечего было кусаться, - шипел Грег. - Слышишь? Слышишь меня? Нечего
было кусаться, дерьмо ползучее. Мне никто не смеет мешать. Слышишь? Ник-
то.
   Он нанес еще один удар окровавленным носком ботинка,  но обессилевшая
собака  лишь  с  бульканьем  захрипела в ответ.  Никакой радости Грег не
чувствовал.  Голова у него болела.  Это все солнце.  Гнаться за псом под
палящим солнцем. Хорошо еще, что не потерял сознания.
   Грег тяжело дышал, он на секунду закрыл глаза, пот подобно слезам ка-
тился по лицу, его капли жемчужинами блестели в ежике волос. Избитый пес
умирал у его ног.  Под опущенными веками Грега в темноте плыли пульсиро-