|
своими глазами увидеть такую кучу денег. Оказалось, ничего особенного.
Зато какое было лицо у торговца машинами, когда Джонни вывалил ему в ру-
ку двенадцать стодолларовых бумажек! На это стоило посмотреть. Правда,
сегодня пачка денег в кармане его нисколько не радовала, скорее наобо-
рот, вызывала какое-то беспокойство, и ему вспоминалось выражение мате-
ри: шальные деньги приносят несчастье.
- Хорошо, пусть будет в полтора раза больше, - сказал он таксисту.
- Ну вот и договорились. - Таксист стал более разговорчивым. - Я так
быстро приехал, потому что у меня был вызов на Риверсайд, а там никого
не оказалось.
- Правда? - равнодушно спросил Джонни. Мимо проносились темные дома.
Он выиграл пятьсот долларов, ничего подобного с ним еще не случалось.
Его не оставлял призрачный запах горящей резины... словно он вновь пере-
живает что-то, случившееся с ним в раннем детстве... ощущение грядущего
несчастья отравляло радость удачи.
- Да, эти пьянчуги сначала звонят, а потом передумывают, - сказал
таксист. - Ненавижу поганых пьянчуг. Позвонят, а потом решают - какого
черта, глотну-ка еще пивка. А то пропьют все деньги, пока ждут машину, а
начнешь кричать: "Кто вызывал такси?" - молчат.
- Да, - сказал Джонни. Слева текла река Пенобскот, темная и маслянис-
тая. А тут еще заболевшая Сара и это признание в любви. Возможно, оно
было проявлением слабости, но, бог мой, а вдруг это правда! Он влюбился
в нее прямо с первого свидания. Вот что было настоящей удачей, а не вы-
игрыш на Колесе. Однако мысленно он возвращался именно к Колесу, оно вы-
зывало тревогу. В темноте он все еще видел, как оно вращается, слышал,
словно в дурном сне, замедляющееся пощелкивание указателя, который заде-
вал за шпильку. Шальные деньги приносят несчастье.
Таксист повернул на автостраду N 6, теперь он увлеченно беседовал с
самим собой:
- Вот я и говорю: "Чтоб я этого больше не слышал". Больно умный стал.
Такого дерьма я ни от кого не потерплю, даже от собственного сына. Я во-
жу такси двадцать шесть лет. Меня грабили шесть раз. А сколько раз я
"целовался", не сосчитать, хотя ни разу в крупную аварию не попал, спа-
сибо деве Марии, святому Христофору и отцу вседержателю, правильно? И
каждую неделю, какой бы неудачной она ни была, я откладывал пять долла-
ров ему на колледж. Еще когда он был молокососом. И чего ради? Чтобы в
один прекрасный день он пришел домой и заявил, что президент Соединенных
Штатов свинья. Вот паразит! Парень небось думает, что я свинья, хотя
знает, скажи он такое, я мигом пересчитаю ему зубы. Вот вам и нынешняя
молодежь. Я и говорю: "Чтоб я этого больше не слышал".
- Да, - сказал Джонни. Теперь мимо пробегали перелески. Слева было
Карсоново болото. Они находились примерно в семи милях от Кливс Милс.
Счетчик накинул еще десять центов.
ОДНА ТОНКАЯ МОНЕТКА, ОДНА ДЕСЯТАЯ ДОЛЛАРА, ЭЙ-ЭЙ-ЭЙ.
- Можно спросить, чем промышляете?
- Работаю учителем в Кливсе.
- Да? Значит, вы понимаете, о чем я говорю. И все-таки что за чертов-
щина происходит с этими детьми?
Просто они съели тухлую сосиску под названием Вьетнам и отравились.
Ее продал им парень по имени Линдон Джонсон. Тогда они, знаете, пришли к
другому парню и говорят: "Ради всего святого, мистер, нам чертовски
скверно". А этот другой парень, Никсон, и отвечает: "Я знаю, как вам по-
мочь. Съешьте еще несколько сосисок". Вот что произошло с американской
молодежью.
- Не знаю, - ответил Джонни.
- Всю жизнь строишь планы, делаешь как лучше, - сказал таксист, и в
голосе его на сей раз ощущалось какое-то замешательство, оно продлится
не очень долго, ибо ему осталось жить какую-нибудь минуту. А Джонни, не
зная этого, испытывал к нему жалость, сочувствовал его непонятливости.
ОБНИМИ МЕНЯ, МИЛЫЙ, ПОКРЕПЧЕ... НУ ДАВАЙ НЕ ВАЛЯЙ ДУРАКА.
|
|