Без четверти  десять.  Дверь  беспрерывно  открывалась и закрывалась,
впуская самых разных людей - мужчин и женщин,  стариков и  молодых.  Зал
гудел,  воздух был пронизан ожиданием.  Они пришли сюда не за тем, чтобы
забрасывать вопросами законного представителя в конгрессе;  они  жаждали
увидеть,  наконец,  в своем городишке настоящую звезду. Джонни знал, что
на такие встречи с "нашими кандидатами" и  "нашими  когрессменами",  как
правило,  никто не приходил,  за исключением горстки фанатиков. Во время
избирательной кампании 1976 года дебаты в штате Мэн между Биллом  Коэном
и  его  противником Лейтоном Куни собрали,  не считая репортеров,  всего
двадцать шесть человек. Все эти тоскливые мероприятия неизменно проводи-
лись с большой помпой,  чтоб было чем козырнуть на очередных выборах,  а
ведь для любой такой встречи хватило бы места и в кладовке.
   Но здесь к десяти часам зал был набит,  и еще человек тридцать стояли
сзади. Всякий раз, когда дверь открывалась, Джонни крепче сжимал винтов-
ку. Он до сих пор не был уверен, что сумеет осуществить задуманное, хотя
на карту поставлено все.
   Десять ноль пять. Десять десять. Джонни с невольным облегчением поду-
мал, что Стилсон где-то задержался, а может, и вовсе не приедет.
   Но вот дверь распахнулась, и раздался зычный голос:
   - Эй!  Ну как поживает город Джэксон, штат Нью-Гэмпшир? По рядам про-
бежала волна оживления. Кто-то завопил:
   - Грег! Как жизнь?
   - Лучше некуда, - отозвался Стилсон. - Ты-то как, шельма?
   Всплеск аплодисментов сменился одобрительным гулом.
   - Эй, будет вам, - крикнул Грег, перекрывая гул.
   Он быстро шел к сцене, пожимая на ходу руки.
   Джонни  наблюдал  за  ним  в  прорезь  балюстрады.  На  Стилсоне было
тяжелое  пальто  из  невыделанной  кожи  с овчинным воротником, а вместо
привычной каски - вязанная лыжная  шапочка с ярко-красной кисточкой.   В
конце прохода он остановился  и помахал репортерам. Засверкали  блицы, и
снова грохнули аплодисменты, да такие, что задрожали перекрытия...
   И Джонни Смит понял: сейчас или никогда.
   Ему вдруг вспомнилось с ужасающей ясностью все, что он узнал о  Греге
Стилсоне  тогда,  в  Тримбулле.  В  его истерзанном мозгу раздался тупой
деревянный  звук  -  словно  произошло какое-то чудовищное столкновение.
Быть может, так  возвещает о себе  сама судьба. Проще  всего отложить до
следующего раза,  и пусть  себе Стилсон  говорит и  говорит. Проще всего
позволить ему уйти,  а самому сидеть,  обхватив голову руками,  и ждать,
когда рассосется толпа,  когда вернется сторож,  чтобы снять динамики  и
вымести мусор, и, пока все  это происходит, уговаривать себя, что  через
неделю будет другой город.
   Час пробил - судьба каждого человека на Земле зависела от  того,  что
произойдет в этом захолустье.
   Глухой стук в голове... как будто столкнулись полюса судьбы.
   Стилсон поднимался по ступенькам к трибуне. Он был весь на виду. Трое
в растегнутых пальто стояли у сцены, прислонившись к стене.
   Джонни встал.

   Все происходило словно в замедленной съемке.
   Ноги  свело  судорогой  от  долгого  сидения.  Суставы затрещали, как
отсыревшая  петарда.  Время,  казалось,  застыло,  аплодисменты гремели,
хотя уже поворачивались головы, и вытягивались шеи, и кто-то  вскрикнул,
потому что на галерее стоял человек,  и в руках у него была  винтовка, и
все  много  раз  видели  это  на  экране  телевизора  и  сейчас узнавали
классическую ситуацию. Она по-своему  была такой же неотъемлемой  частью
американской  жизни,  как  удивительный  мир  Диснея. Здесь политический
деятель, а там, наверху, человек, вооруженный винтовкой.
   Грег Стилсон  задрал  голову,  на  толстой  шее обозначились складки.
Подпрыгнула красная кисточка.
   Джонни вскинул винтовку. Приклад начал было гулять, но потом уткнулся