Безмолвие воцарилось на лужайке Чатсвортов.  Все смотрели на  Джонни.
Опять  с  ним  это случилось,  и опять все глазеют на него.  Как глазели
сестры в больнице.  И репортеры. Они смахивают на ворон, усевшихся в ряд
на проводах. Стоят - в руках бокалы и тарелки с картофельным салатом - и
таращатся так, будто у него расстегнуты брюки.
   Ему захотелось убежать, забиться в угол. Подступила тошнота.
   - Джонни, - Роджер обнял его, - пойдемте в дом. Нельзя вам здесь...
   - Что такое "Кэти"?  - оборвал Джонни,  пытаясь высвободиться из  рук
Роджера.  - Это не частный дом,  потому что там таблички с надписью "вы-
ход". Что это? Где?
   - Уведите же его отсюда!  - закричала мать Патти. - Он опять ее напу-
гает!
   - Пошли, Джонни...
   - Но...
   - Пошли!
   Он позволил увести себя.  Их шаги по гравиевой дорожке к домику,  где
жил Джонни,  отдавались особенно гулко. Больше ни звука. Они поравнялись
с бассейном, и тут до них донесся гул приглушенных голосов.
   - "Кэти" - где это? - снова спросил Джонни.
   - Странно, что вы не знаете, - сказал Роджер. - Я думал, вы все знае-
те. Бедняжка Патти Стрэн хлопнулась из-за вас в обморок.
   - Не вижу. Это в мертвой зоне. Что это такое?
   - Давайте войдем в дом.
   - Да что вы со мной как с больным!
   - Вы перенапряглись, - сказал Роджер. Он говорил с ним мягко, успока-
ивающе,  как говорят с душевнобольными.  От этого тона у Джонни пробежал
холодок по спине,  и начала наваливаться головная боль. Он попытался ос-
тановить ее напряжением воли. Они поднялись по лестнице в дом.
   - Вам лучше? - спросил Роджер.
   - "Кэти" - что это?
   - Шикарный ресторан в Сомерсуэте. Неизвестно почему, но вечеринки вы-
пускников в "Кэти" стали традицией. А все-таки примите аспирин.
   - Нет.  Не пускайте его,  Роджер. В ресторан ударит молния. Он сгорит
дотла.
   - Джонни,  -  начал  Чатсворт медленно и очень ласково,  вы не можете
этого знать.
   Джонни отпил немного ледяной воды и поставил стакан  на  место:  рука
его дрожала.
   - Вы говорили, что интересовались моим прошлым. А значит...
   - Да, интересовался. Но вы делаете отсюда неправильный вывод. Я знал,
что вас считают экстрасенсом или вроде этого,  но мне не нужен был  экс-
трасенс. Мне нужен был репетитор. И вы оказались прекрасным репетитором.
Лично я полагаю,  что нет никакой разницы между хорошими экстрасенсами и
плохими, поскольку я не верю, в эти штуки. Все очень просто. Я не верю в
это.
   - Иными словами, я вру.
   - Ну почему, - сказал Роджер тем же ласковым, тихим голосом. - У меня
на фабрике в Сассексе есть мастер, который ни за что не прикурит третьим
от одной спички, но это еще не значит, что он плохой мастер. У меня есть
набожные друзья, и хотя сам я в церковь не хожу, мы продолжаем оставать-
ся друзьями.  Я искал репетитора, и мне было безразлично, что вы там ду-
маете о своей способности к прозрениям или телепатии.  Нет...  не совсем
так. Мне  с т а л о  безразлично, когда   я  решил, что  это не помешает
вашим занятиям  с Чаком.  Так оно  и вышло.  Но пожар  в "Кэти"  сегодня
вечером для меня то же самое, что луна из рокфора.
   - Ну да,  я не вру,  просто я свихнулся. - Глупо до смешного. Дюссо и
многие из тех,  от кого Джонни получал письма, обвиняли его в шарлатанс-
тве. Чатсворт первый приписал ему комплекс Жанны д'Арк.
   - Тоже нет, - сказал Роджер. - В свое время вы попали в страшную ава-
рию и со страшным трудом выкарабкались; вы заплатили слишком большую це-