поворота, где стояли школьные автобусы. Машины среди них не было. Джонни
догадался, что это отряд передовой охраны.
   Ощущение беспокойства  усилилось.  Сами  мотоциклисты  в застиранных,
выцветших джинсах и белых рубашках выглядели достаточно скромно,  но вот
их мотоциклы,  в основном "харлеи" и БСА,  были переделаны до неузнавае-
мости: изогнутые рули, ребристые хромированные накладки, необычные обте-
катели.
   Мотоциклисты заглушили  моторы,  слезли с седел и гуськом двинулись к
помосту.  Один из них обернулся и не спеша обвел взглядом огромное скоп-
ление  народа;  даже с такого расстояния Джонни рассмотрел,  что глаза у
него блестящие,  зеленые, цвета бутылочного стекла. Казалось, он подсчи-
тывает число собравшихся. Он глянул влево, где стояли четверо или пятеро
полицейских,  прислонившись к цепи, служившей заграждением перед местным
стадиончиком, и помахал им рукой. Один из полицейских отвернулся и сплю-
нул.  Это было похоже на какой-то ритуал,  и Джонни  почувствовал  новый
прилив беспокойства. Зеленоглазый пошел вразвалочку к помосту.
   Помимо беспокойства,  заглушавшего  в нем все прочие чувства,  Джонни
начал испытывать еще и ужас,  смешанный с  нездоровым  возбуждением.  Он
словно в забытьи перенесся в мир тех сюрреалистических полотен,  где па-
ровозы выезжают из каминов,  а цифераблаты часов свисают,  как тряпки, с
веток деревьев. Мотоциклисты смахивали на массовку из американского бое-
вика,  которая дружно бросила клич:  "Ради Джина долой  волос  длинный".
Из-под  чистеньких вытертых джинсов выглядывали тупоносые грубые ботинки
с хромированными цепочками.  Металл зловеще поблескивал на солнце.  Лица
выражали примерно одно и то же: показное добродушие. Но не скрывалось ли
за ним презрение к молоденьким ткачихам,  к слушателям  подготовительных
курсов  Ныо-Гэмпширского  университета  в  Дареме,  к фабричным рабочим,
встретивших их аплодисментами.  У каждого было по два политических знач-
ка. На одном - желтая каска строителя-монтажника с зеленой экологической
эмблемой спереди.  На другом - надпись: СТИЛСОН ПОЙМАЛ ИХ В ДВОЙНОЙ НЕЛ-
СОН.
   Из правого заднего кармана у каждого торчал обрубок бильярдного кия.
   Джонни повернулся к молодому человеку, стоявшему рядом вместе с женой
и ребенком.
   - Что, эти штуки разрешены? - спросил он.
   - Всем до лампочки,  - засмеялся тот. - Все равно они скорее для кра-
соты.  - И, не переставая аплодировать, выкрикнул: - Ну-ка, Грег, покажи
им!
   Почетная охрана из мотоциклистов образовала цепь вокруг подмостков  и
стала как по команде "вольно".
   Аплодисменты пошли на убыль, зато разговоры оживились. Толпа получила
остренькую закуску перед главным блюдом, и у нее разыгрался аппетит.
   ЧЕРНОРУБАШЕЧНИКИ, подумал Джонни,  садясь.  ЧЕРНОРУБАШЕЧНИКИ, ВОТ КТО
ОНИ ТАКИЕ.
   Ну и что? Может, оно и к лучшему. Американцы всегда недолюбливали фа-
шистов - даже такие твердолобые правые, как Рональд Рейган, и те относи-
лись к ним с прохладцей;  эта традиция установилась помимо жарких призы-
вов "новых левых" или песен Джоан Баэз. Восемь лет назад фашистская так-
тика чикагской полиции перечеркнула все надежды Хьюберта Хамфри. В конце
концов,  думал Джонни, не столь уж важно, как выглядят эти молодцы, дос-
таточно  того,  что они на службе у человека,  баллотирующегося в палату
представителей; значит, Стилсон вот-вот  свернет себе шею. Да,  забавно,
не будь это так дико.
   А в общем, зря он сюда приехал.

   Незадолго до трех воздух разорвало буханье большого барабана, которое
ноги ощутили раньше, чем уши. Постепенно присоединились и другие инстру-
менты,  и вот уже духовой оркестр грянул марш Сузы.  Почему бы в хороший
летний день заштатному городку не пустить пыль в глаза по случаю  предс-
тоящих выборов?