|
ти наконец на почту за бандеролями (ох уж эти бандероли!) Муж бросил ме-
ня в 1969 году, вот его носки, скажите мне, где он, чтобы я могла вытя-
нуть алименты из этого подлеца. Мой ребенок умер от асфиксии в прошлом
году, вот его погремушка, напишите мне, пожалуйста, попал ли он в рай. Я
не успела его окрестить так как муж был против, и теперь у меня сердце
разрывается. Нескончаемая литания.
ГОСПОДЬ НАГРАДИЛ ТЕБЯ РЕДКОСТНЫМ ДАРОМ, ДЖОННИ.
ОСНОВАНИЕ: СЛИШКОМ ПРОТИВОРЕЧИВАЯ ФИГУРА, ЧТОБЫ БЫТЬ ХОРОШИМ
ПРЕПОДАВАТЕЛЕМ.
Внезапно им овладела ярость, и он стал лихорадочно выгребать из ящика
открытки и письма, роняя их на снег. Как и следовала ожидать, головная
боль начала сгущаться у висков, подобно двум черным тучам, которые иног-
да соединялись, замыкая мучительный обруч. По щекам текли слезы, засты-
вая на леденящем холоде прозрачными сосульками.
Он наклонился и стал поднимать оброненные конверты; на одном из них
черным карандашом было жирно выведено ДЖОНУ СМИТУ-ЭКС ТРАСЕНСУ.
Экс трасенс - это я. Руки у него затряслись, и он все выронил, вклю-
чая письмо Дейва. Оно спланировало, как опавший лист, и приземлилось
среди прочих писем, текстом вверх. Сквозь слезы Джонни разглядел горящий
факел - эмблему школы, а ниже девиз: УЧИТЬСЯ, ПОЗНАВАТЬ, УЧИТЬ.
- Задницу свою учите, мозгляки хреновые! - вырвалось у Джонни. Он
опустился на колени и начал собирать рассыпавшиеся письма, подгребая их
к себе варежками. Ныли обмороженные пальцы - напоминание о забрызганном
кровью с головы до ног стопроцентном светловолосом американце Фрэнке
Додде, въезжающем в вечность на крышке унитаза. Я ПРИЗНАЮСЬ.
Он собрал все письма, и тут до него донесся собственный голос, повто-
рявший снова и снова, как заезженная пластинка: "Доконаете вы меня, до-
конаете, оставьте меня в покое, вы меня доконаете, неужели не ясно?"
Он взял себя в руки. Нет, так нельзя. Жизнь не стоит на месте. Что бы
ни происходило, жизнь никогда не стоит на месте.
Джонни возвращался в дом, теряясь в догадках, чем он станет теперь
заниматься. Может, что-нибудь само собой подвернется? Как бы то ни было,
он последовал завету матери. Если господь возложил на него некую миссию,
то он ее выполнил. И разве так уж важно, что эта миссия превратила его в
камикадзе? Главное, он ее выполнил.
Он заплатил сполна.
Часть вторая
СМЕЮЩИЙСЯ ТИГР
ВОЗЛЕ бассейна под ярким июньским солнцем сидел в шезлонге юноша, вы-
тянув длинные загорелые ноги, выдававшие в нем футболиста, и медленно
читал по слогам:
- "Вне всяких сомнений, юный Денни Джу... Джунипер... юный Денни Джу-
нипер был мертв, и надо ду... надо думать, не много нашлось бы на свете
людей, которые бы сказали, что он не до... да... до..." Фу, черт, не мо-
гу.
- "Не много нашлось бы на свете людей, которые бы сказали, что он не-
достоин смерти", - закончил Джонни Смит. - Говоря проще, почти любой
согласился бы, что Денни получил по заслугам.
Он поймал на себе взгляд Чака, чье лицо, обычно приветливое, выражало
сейчас знакомую гамму чувств: удивление, досаду, смущение и некоторую
подавленность. Чак вздохнул и снова уткнулся в боевик Макса Брэнда.
- "...недостоин смерти. Однако я был сильно уяз... уязв..."
- Уязвлен, - помог Джонни.
- "Однако я был сильно уязвлен тем, что он погиб в тот самый момент,
когда мог одним подвигом искупить свои злоде... деяния. Разумеется, это
сразу отр... атр... отр..."
Чак закрыл книгу и улыбнулся Джонни ослепительной улыбкой.
|
|