светом зелено-голубоватого рассвета", - выспренно подумал он.
     Неожиданно он почувствовал себя опустошенно и тоскливо.
     - Великолепно! - пробормотал Дьювал, но смотрел он вовсе не на Кору.
     - Вы готовы, Оуэнс? - спросил Мичелз. Я  собираюсь  вести  вас  через
сердце.
     Он пошел к своим  картам  и  включил  небольшой  верхний  светильник,
который тут же потускнел в  сумрачной  голубизне,  наполнявшей  "Протерус"
странной таинственностью.
     - Оуэнс! - позвал он. - Карта сердца А-2, подход. Правое  предсердие.
Вы нашли ее?
     - Да, есть.
     - Разве мы уже в сердце? - спросил Грант.
     -  Прислушайтесь!  -  сказал  Мичелз  раздраженно.  -  Не   смотрите.
Слушайте.
     Полная тишина воцарилась после этих слов на "Протерусе".
     Они услышали это - словно отдаленный гул артиллерийской канонады. Это
была всего лишь ритмичная вибрация пола корабля, медленная и  размеренная,
но становившаяся все  громче.  Неясный  глухой  звук,  за  ним  еще  более
неясный, пауза, затем повторение, громче, все громче.
     - Сердце! - воскликнула Кора. - Это оно!
     -  Совершенно  верно,  -  сказал  Мичелз,  -   сердцебиение   немного
замедленно.
     - И мы слышим его  не  совсем  верно,  -  с  неудовольствием  заметил
Дьювал.  -  Звуковые  волны  слишком   огромны   сами   по   себе,   чтобы
воздействовать на наше ухо. Они вызывают вторичную  вибрацию  корабля,  но
это не то же самое. При настоящих исследованиях тела...
     - В некоем отдаленном будущем, доктор, - сказал Мичелз.
     - Оно звучит, как пушка, - заметил Грант.
     - Да, но это заградительный огонь, два миллиарда ударов за 70 лет,  -
сказал Мичелз. - Даже больше.
     - И каждый удар, - добавил Дьювал, - это  тонкий  барьер,  отделяющий
нас от вечности, дающий нам время примириться с...
     - Эти удары, в частности, - заметил Мичелз, - посылают  нас  прямо  к
вечности и не дают нам вообще  никакого  времени.  Замолчите  вы  все.  Вы
готовы, Оуэнс?
     - Я готов. Я за рычагами управления, и карта передо мной.  Но  как  я
отыщу путь через все это?
     - Мы не можем заблудиться, даже если бы хотели. Сейчас мы находимся в
верхней полой вене в точке соединения с нижней. Нашли ее?
     - Да.
     - Хорошо. Через несколько  секунд  мы  войдем  в  правое  предсердие,
первую сердечную камеру, и им следует остановить сердце. Грант,  радируйте
наши координаты.
     Грант на какое-то время отключился от всего, очарованный  открывшимся
перед ним видом. Полая вена была самой большой веной, собиравшей на  своем
протяжении всю кровь из тела, за исключением легких. Когда она  входила  в
предсердие, то превращалась в обширную резонирующую камеру, стены  которой
терялись из  виду,  так  что  казалось,  что  "Протерус"  попал  в  темный
безбрежный океан. Сердце теперь билось медленно и устрашающе, с каждым его
равномерным глухим ударом корабль, казалось, приподнимался и вздрагивал.
     На вторичный призыв  Мичелза  Грант  вернулся  к  действительности  и
повернулся к своему радиопередатчику.
     - Впереди трехстворчатый клапан, - объявил Оуэнс.
     Все смотрели вперед. В конце длинного коридора они увидели  его.  Три
искрящиеся  красные  створки,  разделяющиеся  и  вздымающиеся  волной  при
движении корабля. Появлялся и увеличивался зияющий проем,  а  острые  края
створок и клапана трепетали. Там, за ними, был правый желудочек,  одна  из
двух главных сердечных камер.
     Поток крови вливался в полость, как будто движимый мощным всасывающим
насосом.