позволяющие тебе всерьез помышлять о возможности любовной связи  с  другим
мужчиной, кроме твоего мужа. Я не сомневаюсь,  что  рано  или  поздно  это
пройдет, но боюсь, что тогда будет слишком поздно.  К  тому  времени  тебе
могут опротиветь все мужчины и все мужское.
     - Глупости!
     - Отнюдь. Всякий раз, глядя на симпатичного тебе парня,  ты  невольно
отождествляешь его, как мужчину, с Александром...
     - А вот и нет!
     - А вот и да! Ты у нас фантазерка, у тебя богатое воображение,  но  с
другой стороны ты малоопытна, вернее, неопытна, и полна предрассудков. Эти
последние особенно сильно сковывают тебя,  разрушают  все  твои  фантазии.
Чтобы не совершить в мыслях прелюбодеяния,  ты,  разумеется,  неосознанно,
стремишься обезличить  понравившегося  тебе  парня,  выхолостить  в  своих
глазах его индивидуальность и,  давая  волю  своему  воображению,  тем  не
менее, представляешь его в постели в точности таким,  каким  был  с  тобой
твой  муж.  Конечно,  если  отвлечься  от  человеческих   качеств   кузена
Бискайского и от твоей неприязни к нему, он, говорят,  неплохой  любовник;
во всяком случае, некоторые мои горничные от него без ума. Однако  у  тебя
все, что напоминает про Александра, вызывает отвращение. И соответственно,
тот парень, который ВСЕГО ЛИШЬ приглянулся  тебе,  становится  тебе  САМУЮ
ЧУТОЧКУ неприятным. Со временем эта "самая чуточка" будет возрастать, пока
ты не проникнешься отвращением ко всем без исключения мужчинам. И тогда ты
начнешь баловаться с девочками, вот так-то. И не просто баловаться, что  в
общем простительно, а отдавать им предпочтение перед мужчинами. - В  устах
наваррской принцессы это прозвучало как суровый приговор судьбы, как самое
худшее, что может случиться с женщиной.
     - Маргарита! - негодующе воскликнула Бланка. - Прекрати! Ты  такую...
такую чушь несешь!
     - Так-таки и чушь? Поверь, я рада была бы ошибиться...
     - И ошибаешься!
     - Не спорю. Может быть, в чем-то я ошибаюсь, многое упрощаю. Но,  без
сомнений, главная твоя беда в том, что ты живешь как монашка.
     - А как мне, по-твоему, следует жить?
     - Как нормальной женщине.
     - То есть, ты предлагаешь мне завести любовника?
     - Ну да, вот именно. Найди себе хорошего парня, крути с  ним  любовь,
рожай от него детей наследников Бискайи. Пусть дражайший  кузен  Александр
хоть лопнет от злости, но он даже пикнуть  против  этого  не  посмеет,  не
говоря   уж   о   том,   чтобы    требовать    признания    твоих    детей
незаконнорожденными. Ах, какая это  будет  жестокая  и  утонченная  месть,
подумай только!
     - Сударыня, - отозвалась Матильда с осуждением в голосе. - Вы отдаете
себе отчет в том, что говорите?
     - А?! - Маргарита грозно уставилась на нее. - Опять проповедь?
     - Вовсе нет, сударыня,  это  никакая  не  проповедь.  Я  просто  хочу
предупредить вас, что вы, может быть, по незнанию, совершаете тяжкий грех,
подбивая госпожу Бланку на прелюбодеяние.
     Маргарита удрученно покачала головой.
     - Ну и дура ты, Матильда, в самом деле! Ты ровным  счетом  ничего  не
поняла из того, что я сказала. Дитя  малое!  Неужели  ты  не  видишь,  как
Бланка страдает? Неужели тебе невдомек, что главная причина ее страданий -
неурядицы в личной жизни?
     - Я вижу, сударыня, я понимаю, но...
     - Ты предлагаешь ей быть верной  женой  и  снова  пустить  к  себе  в
постель мужа?
     При одной мысли об этом Бланка содрогнулась.
     -  Ну...  -  Матильда  в  растерянности  захлопала  своими   длинными
ресницами. Прежде все в жизни представлялось  ей  простым  и  однозначным.
Было зло и добро, черное и белое, грешное и праведное, истинное и ложное -
но теперь...