15. МЫ ЗНАКОМИМСЯ ЕЩЕ С ДВУМЯ ПЕРСОНАЖАМИ НАШЕЙ
                ПОВЕСТИ, А ЗАТЕМ НАДОЛГО ПРОЩАЕМСЯ С НИМИ

     Когда во время охоты он неожиданно упал с лошади, то  счел  это  лишь
очередным звеном в длинной цепочке досадных неприятностей сегодняшнего дня
- далеко не лучшего дня в его жизни. Он даже не подозревал, что  именно  в
этот день  ему  улыбнулась  удача,  а  впоследствии  и  вовсе  позабыл  об
инциденте, случившемся вскоре вслед за этим и во  многом  предопределившим
его дальнейшую жизнь... Впрочем, обо всем по порядку.
     Травля оленя была в самом разгаре, так что неудивительно,  что  никто
из ее участников, включая слуг, не заметил его падения. Он же не позвал на
помощь, не затрубил в рог, а лежа под кустом, страстно благодарил  бога  и
хвалил себя за проявленную ловкость, что при таком  внезапном  падении  не
разбился, ничего не сломал, даже как следует не ушибся  и  лишь  отделался
легким испугом да поначалу острой болью в правом плече,  которая,  однако,
быстро прошла.
     "Ну, нет! - подумал он. - На сегодня с меня  хватит.  Я  уже  сыт  по
горло и олениной, и всяческой  дичью  пернатой,  и  вообще  этой  чертовой
охотой - глядишь, еще объемся... Вернусь-ка  я  лучше  обратно.  От  греха
подальше..."
     Окрестности были знакомы ему с детства. Кряхтя, он поднялся с травы и
уверенно двинулся навстречу своей судьбе.
     Небольшой замок, служивший ему охотничьей резиденцией в  этих  краях,
находился невдалеке. Молодой вельможа шел не спеша, мурлыча себе  под  нос
какую-то песню, по-видимому, собственного  сочинения,  так  как  время  от
времени он изменял в тексте отдельные слова  и  целые  строки,  недовольно
морщился, если у него что-то не получалось, и удовлетворенно хмыкал, когда
находил удачную метафору.
     Углубленный в это занятие вельможа-поэт не смотрел,  куда  несут  его
ноги, что нередко случается с каждым из нас, когда  мы  идем  по  знакомой
местности, имея вполне определенную цель  своего  путешествия  и  думая  о
каких-нибудь отвлеченных вещах. Позже он  вспомнил,  что  по  пути  сделал
большой крюк, но только небрежно пожал плечами: эка невидаль, всяк бывает.
Ему и в голову не пришло, что может быть, это не случайность,  не  простое
стечение обстоятельств, что как раз тогда, когда он приблизился к  широкой
трактовой дороге, рассекавшей пополам безбрежное  море  окружающего  леса,
как раз в том самом месте, прямо перед ним, а не за милю или две от  него,
раздался исполненный отчаяния крик:
     - Люди! На помощь!
     Вернувшись из мира поэтических грез  к  суровой  действительности,  в
которой люди страдают и умирают по-настоящему,  а  не  понарошку,  молодой
вельможа поспешил на  голос  и  вскоре  увидел  троих  бродяг,  окруживших
посреди дороги одинокого всадника. Двое пытались  стащить  свою  жертву  с
седла, а третий крепко держал за узду старую пегую клячу, такую  жалкую  с
виду, что к ней никак не подходило гордое название "лошадь".
     Не замедляя шаг, охотник выхватил из ножен меч, одновременно поднес к
губам мундштук рожка и коротко протрубил  в  него.  Резкий,  пронзительный
звук разнесся вокруг.
     Бродяги вздрогнули  и  дружно  повернули  головы.  Увидев  на  опушке
вооруженного  вельможу,  они  на  мгновение  остолбенели,  а   затем,   не
сговариваясь, бросились наутек в разные стороны.
     "Трусы!" - презрительно подумал вельможа, подходя ближе к  спасенному
им путешественнику.
     Это был седовласый старик лет шестидесяти, но еще довольно крепкий на
вид и коренастого телосложения. Он  был  одет  в  поношенное  крестьянское
платье из грубой домотканой материи,  видавшую  виды  соломенную  шляпу  и
побитые старые башмаки, которые едва держались на его ногах.