|
- Это исключено. В отличие от вас, я не склонен рассматривать мой
предстоящий брак как таковой, что способен уронить достоинство нашего
рода, оскорбить память предков. И коль скоро речь зашла о предках, то
должен напомнить вам, что основатель нашей династии был
незаконнорожденный, мало того - он был зачат в прелюбодеянии. К тому же,
насколько мне известно, Карл Бастард был не единственным бастардом в нашем
роду, а бастарды в глазах того самого света, на мнение которого вы
ссылаетесь, ничем не лучше мезальянса, на который я иду.
Герцог еще больше побледнел, а во взгляде молодого прелата,
устремленном на Филиппа, промелькнуло что-то похожее на затаенную боль -
но только на одно мгновение.
- Да, я признаю, это будет мезальянс, - со всей решительностью, на
которую он был способен, продолжал Филипп. - Но я не вижу в этом ничего
постыдного - ни для меня, ни для вас, ни для всей нашей семьи. Я женюсь на
Луизе де Шеверни во что бы то ни стало, и вы не в силах воспрепятствовать
этому.
- Но и согласия своего я не дам, - жестко отрезал герцог. - И вообще,
нам не о чем разговаривать. Я знать вас не хочу.
С этими словами он повернулся к Филиппу спиной и той же быстрой, чуть
прыгающей походкой пошел прочь от уже дважды отвергнутого им сына. Слуги с
факелами и личные телохранители последовали за своим господином, однако
дворяне из свиты герцога и оба преподобных отца остались на мосту в
обществе Филиппа и его друзей.
Некоторое время после ухода герцога все молчали, никто не решался
заговорить первым. Филипп стоял неподвижно, в унылой задумчивости глядя
себе под ноги, как вдруг кто-то положил руку ему на плечо. Он вздрогнул от
неожиданности, поднял глаза и увидел перед собой молодого прелата.
- Позвольте представиться, сударь, - произнес тот с выразительным
акцентом, выдававшим в нем уроженца Рима. - Я преподобный Марк де Филиппо,
недавно назначенный младшим викарием Тулузской епархии.
- Очень мило, - несколько рассеянно ответил Филипп, - Рад с вами
познакомиться, преподобный отец.
- Я бы не хотел, чтобы вы называли меня отцом, - сказал викарий.
Странные нотки, прозвучавшие в его голосе, и фамилия, образованная от
личного имени,* что зачастую указывало на незаконнорожденность, заставили
Филиппа попристальнее приглядеться к молодому прелату. У него были темные
волосы и слегка смуглая кожа, однако линия рта, форма носа, очертания
подбородка, разрез широко расставленных небесно-голубых глаз и другие
детали помельче определенно выдавали семейную схожесть.
- Говаривали, что я не единственный отверженный сын моего отца, -
промолвил потрясенный Филипп. - Я слышал, что еще до первого брака у него
был роман...
- Логическим завершением которого было мое рождение, - невозмутимо
подтвердил викарий. - Впрочем, давайте поговорим об этом позже и в другом
месте.
- О да, конечно, - сказал Филипп, взяв себя в руки. - Сейчас я
направляюсь в замок моего друга, Эрнана де Шатофьера. Это в двух часах
езды отсюда, и если вы не возражаете, мы можем поехать вместе.
Викарий медленно кивнул.
- Пожалуй, так я и поступлю. Все равно делать мне здесь нечего. Я уже
выполнил необходимые формальности, представился... господину герцогу, как
и надлежало, поскольку я буду курировать Пиренейскую епархию. - Он сделал
короткую паузу. - Не скажу, что это была приятная для меня процедура, и я
вовсе не горю желанием остаться здесь на ночь, тем более, после всего
происшедшего.
- Вот и решено, - обрадовался Филипп. - Я уверен, что мой друг будет
рад такому гостю. Эрнан мне за брата и примет вас как своего родственника.
- Филипп немного помолчал, глядя викарию в глаза, потом добавил: - Сколько
себя помню, я всегда мечтал иметь брата, которого не стыдился бы, и
сейчас... Сейчас я в смятении. У меня появилась надежда...
|
|