|
таком виде. И между прочим, ваше обращение "принцессы" в данном случае
неуместно.
- В самом деле? - сказал Филипп, усевшись на табурет напротив девушек
и принимаясь за еду. - А как же мне подобает обращаться?
- Как мужчине, вошедшему в спальню дамы в одной лишь набедренной
повязке. Приблизительно так: "Добрый вечер, кузина. Какой сюрприз, что вы
здесь!" - это ко мне. А затем: "Бланка, солнышко, как ты себя чувствуешь?
Надеюсь, с тобой все в порядке? Как спалось? Кузина не будет возражать,
если я сейчас же тебя поцелую?"
Филипп рассмеялся. Он искренне симпатизировал Елене и не уставал
восхищаться ее неистощимым жизнелюбием. Он от всей души надеялся, что эта
жажда жизни поможет ей с достоинством принять жестокий удар, который
обрушится на нее уже завтра, когда она узнает, что ее единственный брат,
человек, любимый ею скорее как мужчина, оказался безумцем и преступником.
- Боюсь, нас раскусили, Бланка, - произнес Филипп, все еще
посмеиваясь, но в смехе его проскальзывала грусть, навеянная мыслью о
Рикарде. - Должен покаяться, кузина: недавно мы совершили грех
прелюбодеяния. Да простит нас Бог! - и он лицемерно возвел горе очи.
- То-то я и слышала, как вы хныкали в мыльне; знать, вымаливали у
Господа прощение. - Елена хитро усмехнулась. - А Бланка, в виду отсутствия
падре Эстебана, исповедывалась мне.
- А? - Филипп вопросительно взглянул на Бланку. - Исповедывалась?
- Ну, не совсем исповедывалась, - немного смущаясь, ответила она. -
Просто я рассказала кузине о...
- Обо всем, что произошло между вами, - подхватила Елена. - Начиная с
того момента, как коварная Маргарита оставила вас наедине с подвязками.
Филипп чуть не подавился куском мяса, с трудом проглотил его и
закашлялся.
- Вы шокированы, кузен? - осведомилась княжна. - Почему?
- Ну... По правде говоря, я не ожидал, что Бланка будет с вами так
откровенна.
- И тем не менее она со мной откровенна. Только со мной и только с
глазу на глаз.
- Елена моя лучшая подруга, - вставила Бланка. - Она во всем понимает
меня, а я - ее.
- А как же Маргарита? Ведь она считает тебя своей лучшей подругой.
- С Маргаритой я также очень дружна, но... Уж слишком мы с ней
разные.
- Вот именно, - сказала Елена. - Зачастую Маргарита не понимает
Бланку или превратно истолковывает ее слова, потому что смотрит на жизнь
совершенно иначе. Естественно, это не способствует откровенности - тем
более со стороны такой застенчивой особы, как наша Бланка.
- Ну а вы, кузина? Лично я не рискну назвать вас застенчивой.
Скромной, порядочной - да; но отнюдь не застенчивой.
Елена с благодарностью улыбнулась.
- Вы безбожно льстите мне, кузен; это насчет скромности. А что
касается нас с Бланкой, то несмотря на всю нашу несхожесть, мы прекрасно
ладим. Она понимает меня, я понимаю ее, и в определенном смысле я знаю о
ней больше, чем она - сама о себе.
- Вот как? - удивилась Бланка.
- Ну, разумеется! Ведь не зря же говорят, что порой со стороны
виднее. Свежий взгляд на вещи отмечает то, на что другие, сжившиеся с
ними, не обращают внимания в силу многолетней привычки. К примеру, еще до
вашего приезда, кузен, у меня не было никаких сомнений, что вы с Бланко
й... - Елена насмешливо покосилась на нее. - Иными словами, я предвидела
это и знала, что рано или поздно...
- Прекрати, кузина! - обиженно воскликнула Бланка.
- Э, нет, милочка, - ласково возразил Филипп. - Это очень интересно.
И я не вижу причин стесняться, если вы с Еленой вправду такие близкие
подруги. Прошу вас, кузина, продолжайте.
|
|