Мое  бедное  исстрадавшееся  сердце  снова  заныло,  истекая  кровью.
Когда-то в отрочестве я мечтал стать  сердцеедом-обольстителем,  грезил  о
том, как женщины наперебой будут цепляться  мне  на  шею.  Впоследствии  я
действительно хорошо погулял, правда, недолго, ибо в один прекрасный  день
с удивлением обнаружил,  что  Диана,  моя  маленькая  тетушка,  как  я  ее
называл, вдруг стала взрослой женщиной, и я влюбился в нее без  памяти.  А
потом... Потом все пошло кувырком. Я потерял память и потерял Диану, а мои
детские мечты, как гротеск, воплотились в  образе  трех  девушек,  готовых
из-за меня выцарапать друг дружке глаза.
     - Дана, - мягко произнес я. - Все это наваждение. Оно пройдет, поверь
мне. Это какой-то побочный эффект  от  взаимодействия  камней  в  процессе
открытия Врат к Источнику.
     - Да, я понимаю, - сказала она. - Мое первое наваждение уже прошло. А
второе... Дело не в том, Артур!
     - А в чем же?
     Дана уставилась взглядом в противоположную  стену  и  долго  молчала,
сплетая и расплетая пальцы рук. Наконец она заговорила:
     -  Знаешь,  Артур,  я  действительно  любила  Колина.  По-детски,  не
по-детски, это неважно. Главное, что я любила его. А потом появился  ты...
Ты мне сразу понравился, очень понравился, но не более того.  Ты  нравился
мне так же, как, например, нравится мне Морган Фергюсон и некоторые другие
мои знакомые. То, что девушке нравятся многие молодые люди, еще ничего  не
значит; в этом нет ничего предосудительного. Но когда ты вошел  во  Врата,
со мной что-то произошло, во мне что-то сломалось. И беда не  в  том,  что
теперь меня влечет к тебе; в конце концов, ты прав - это преходящее.  Куда
хуже то, что после этого события все мои чувства к Колину умерли, он  стал
мне безразличен. Я потеряла  любовь,  а  взамен  получила  некий  суррогат
любви, дешевую смесь похоти и дружеской симпатии... Только, пожалуйста, не
обижайся.
     - Я не обижаюсь, Дана. Я понимаю тебя. ("Ах, если бы ты знала, как  я
тебя понимаю!" - мысленно добавил я). Наоборот, это  я  должен  просить  у
тебя прощения за то, что сделал  с  тобой,  что  отнял  у  тебя  любовь  к
достойному человеку...
     - Нет, - твердо сказала Дана, вставая с кресла. - Не вини себя в том,
чего ты не совершал. Ты ничего не отнимал у меня, ты просто подвергнул мои
чувства суровому испытанию, которого они не выдержали. -  Она  подошла  ко
мне и взяла меня за  руку.  -  Я  даже  благодарна  тебе  за  это.  Обычно
испытание для любви начинается в браке, когда уже поздно что-либо  менять,
идти на попятную, - и слава богу, что я избежала такой  участи.  Теперь  я
свободна и не жалею об утраченной короне,  которую  почти  что  держала  в
руках.
     - Совсем не жалеешь?
     - Совсем... Ну, разве что немного досадно.
     - А если я предложу тебе корону? - вдруг вырвалось у меня.
     Это было так неожиданно  для  нас  обоих,  что  мы  несколько  секунд
потрясенно смотрели друг на друга, не в силах произнести ни слова.
     Первой опомнилась Дана.
     - Я откажусь, -  ответила  она.  -  И  не  только  потому,  что  тебя
провозгласили  королем,  подразумевая,  что  ты  непременно  женишься   на
Дейрдре. Для меня важнее то, что по-настоящему ты любишь ее. Так ведь?
     Я молча кивнул в ответ, все еще не в состоянии поверить до конца, что
я мог сказать то, что сказал.
     - Значит, - продолжала Дана, -  ты  успешно  прошел  испытание...  Во
всяком случае, успешно проходишь его.
     Одно испытание, с Бранвеной, я  уже  прошел,  подумал  я,  восхищенно
глядя на Дану. И тут мне в голову пришла мысль,  сразившая  меня  наповал:
"Она так прекрасна! Я обожаю  ее!"  Да,  второе  испытание  мне  предстоит
потруднее первого.
     Дана вернулась к креслу и снова села. По  всем  правилам  приличия  и
здравого смысла она должна была уйти, но не сделала этого. Ей хотелось еще