|
сплетников.
- Прошу прощения, ваше преосвященство, - пробормотал обескураженный
Кевин, мысленно ругая себя за бестактность. - Я не хотел...
- Вам не за что извиняться, сын мой. Ваше любопытство в отношении
меня так же естественно, как и мое - в отношении вас. К тому же мне грех
жаловаться на судьбу, я ни в коей мере не чувствую себя обделенным.
Господь Бог наш в великой благости своей даровал мне способность порой
видеть и чувствовать то, что недоступно другим, даже самым могущественным
магам.
- И это ваше чутье говорит вам, что я из другого мира? - спросил
Кевин, сочтя за благо вернуться к прежней теме.
- Да, со всей определенностью. Вчерашний день был великим днем для
меня... - Архиепископ на секунду умолк. - Да простит меня Бог, ведь вчера
умер король... Но именно вчера я впервые увидел вас и окончательно
убедился, что иные миры существуют в действительности, а не только в моем
воображении.
Кевин промолчал, так как не знал, что и сказать. В словах прелата о
множественности миров было что-то щемяще-знакомое, волнующее, как тихие
звуки колыбельной, которую в детстве пела ему мать - красивая темноволосая
женщина с большими карими глазами. Ее звали...
Что за чушь! Как он может помнить свою мать?! Ведь ему было всего
лишь полгода, когда... Вдруг сердце Кевина учащенно забилось, пульс бешено
застучал в висках, а голова будто раскололась от острой, пронзительной
боли. Кевин чуть не закричал...
Боль отпустила его так же внезапно, как и пришла к нему. Кевин
украдкой вытер со лба испарину, затем обтер о камзол вспотевшие ладони и
покосился на архиепископа. Углубленный в собственные мысли монсеньор Мак
Конн, видимо, не обратил внимания на его странное поведение.
Они как раз подошли к двери покоев, некогда принадлежавших лорду Шону
Майги, а ныне отведенных под жилье его приемному сыну. Кевин замедлил шаг.
- Ваше преосвященство, - сказал он. - Разрешите откланяться.
Архиепископ остановился и смерил его проницательным взглядом.
- Сын мой, я чувствую, что в вас сокрыто большое могущество, хотя вы
сами еще не осознаете его. Наш юный король затеял опасное предприятие, и я
не считаю себя вправе отговаривать его или же напротив - поощрять.
Пообещайте мне, что завтра во время церемонии вы сделаете все, что в ваших
силах, дабы помочь ему.
- Обещаю, - сказал Кевин. - Я сделаю все, что смогу.
- Тогда до встречи, мой герцог, - произнес архиепископ, благословляя
его. - Да хранит вас Господь.
Кевин проводил молодого владыку долгим взглядом. Сама личность
архиепископа, который в свои годы достиг такого высокого положения,
вызывала у Кевина живой интерес, а речи прелата и вовсе потрясли его.
Почему-то Кевин был уверен, что догадка архиепископа относительно его
происхождения верна. В тот момент, когда он ощутил боль, на него снизошло
мгновенное озарение, подобное вспышке молнии во время грозы летней ночью.
На какую-то долю секунды Кевин увидел, что скрывалось от него в кромешной
тьме, но озарение длилось недостаточно долго, чтобы увиденное успело
запечатлеться в памяти. И все же волнение, охватившее его, было отнюдь не
беспричинным. Определенно, он что-то знал... Но что? И откуда?
Несколько минут Кевин простоял у своей двери, надеясь, что видение
вновь посетит его. Но сколько он не напрягался, ничего с ним не
происходило, и в конце концов он оставил свои попытки и решил до поры до
времени выбросить случившееся из головы.
Открыв ключом дверь покоев, Кевин вошел внутрь, миновал пустую и
темную переднюю и оказался в просторной прихожей, залитой сумрачным светом
недавно взошедшей луны. Большое окно, выходившее на балкон, было задернуто
полупрозрачной занавеской, на которой вырисовывался мужской силуэт.
Рука Кевина потянулась к висевшей на его поясе шпаге. Он тихо
подкрался к приоткрытой двери балкона и выскользнул наружу.
|
|