Стали слышны неясные звуки, долетавшие откуда-то спереди, видимо,  из
лагеря.
     - Похоже, - обратился я к негру, - испанцы расположились  на  том  же
месте, где был ваш бивак.
     - Да, - согласился Мигуэль.
     Несмотря на  все  напряжение,  я  не  мог  скрыть  довольной  улыбки:
предусмотрительность, с какой мы укрывались, приносила свои плоды  -  враг
все еще не представлял, с кем имеет на острове дело, и вел себя  свободно,
как дома.
     Хотя время шло и звезды на небе уже померкли, нельзя было  торопиться
и в спешке упустить хоть какую-нибудь  мелочь,  от  которой  мог  зависеть
благополучный  исход  всего  дела.  Прежде  всего   следовало    разведать
обстановку, и, отложив ружья, мы впятером, Арнак, Манаури, Вагура, Мигуэль
и я, отправились на разведку.
     Заросли колючего кустарника по мере  приближения  к  лагерю  испанцев
редели.  Почва становилась каменистее, и чем  ближе  к  морю,  все  больше
попадалось камней и валунов. Здесь не было даже кокосовых пальм - обычного
украшения других берегов острова.  Лагерь Матео лежал на  открытом  месте.
Тут виднелись еще остатки трех шалашей, поставленных неграми и разрушенных
во время событий последней ночи.
     Из-за отсутствия укрытия подойти к лагерю ближе чем на сто шагов  нам
не удалось.  Испанцы из отряда, несколько минут назад шедшего перед  нами,
только что вернулись в лагерь  и  с  явным  возбуждением  делились  своими
впечатлениями о пережитых приключениях с оставшимися здесь сородичами.  На
костре что-то варилось.
     - Сколько их? Считайте! - распорядился я.
     Считали все. Их было одиннадцать.
     - Кажется, все здесь! - сказал я.  -  Четверо  убиты,  значит,  всего
пятнадцать. Столько мы и видели их на шхуне.
     Это был важный факт.  Следовательно, в лесу за спиной у нас никого не
осталось.
     - А собак не видно?
     - Нет, не видно. Наверно, их было только пять и все убиты.
     Испанцы пребывали в состоянии крайнего возбуждения.  К сожалению,  мы
находились слишком далеко, и Манаури не мог разобрать, о чем они  спорили.
Впрочем, это нетрудно было понять по их жестам.  Одни возбужденно убеждали
в какой-то опасности, другие с ними не соглашались.
     В конце концов они разделились на две группы, и одна группа отошла  в
сторону.
     Мы напрягли зрение... и сердца наши забились сильнее.  Там, на земле,
лежали связанные люди. Одного из них испанцы подняли и поставили на ноги.
     - Матео! - прошептал Мигуэль.
     К сожалению, Мигуэль ошибся.  Это был не Матео, а другой негр из  его
группы.
     Испанцы, как видно, добивались от него ответа на какие-то вопросы, но
он молчал, и они подтащили его ближе к костру.
     Там, чуть в стороне от других, сидел  молодой  человек,  отличавшийся
богатым  убранством,  -  без  сомнения,  их  предводитель,  поскольку  все
обращались к нему с подчеркнутым почтением.  Я  навел  на  него  подзорную
трубу.  Это был юноша лет двадцати, не более, с черными тонкими усиками  и
такими нежными и правильными чертами лица, что в первый миг его можно было
принять за красивую девушку, если бы не усы.
     Юноша встал, вытащил из костра горящую головешку и с жуткой усмешкой,
какую я никогда бы не смог себе представить на  столь  прекрасном  на  вид
лице, приблизился к связанному негру и стал  жечь  его  тело,  прикладывая
пылавшую головню то к щекам, то к животу и ногам несчастного.
     Тут я понял грозившую нам опасность: враги хотели вырвать у  пленного
показания. Если им это удастся, мы будем раскрыты.
     - Нельзя терять ни минуты! - Я резко оторвал трубу от глаз.
     Мои  спутники  и  сами  видели,  что  творится  в  лагере,  и  поняли