Всю предыдущую ночь мы не спали, но отдыхать было некогда. Предстояло
немало дел.  Накормить  двадцать  шесть  ртов  в  наших  условиях  -  дело
нешуточное.
     Как только мы совместными усилиями переправили тяжелую лодку вверх по
течению ручья во время прилива и надежно укрыли ее в кустах, я поспешил на
кукурузное поле, оставшееся со вчерашнего утра без надзора.  Со мной был и
Манаури, перед которым мне хотелось похвастаться нашим урожаем.
     Как и следовало ожидать, множество  попугаев  сидело  на  дозревающих
початках, и проказники с удовольствием склевывали спелые зерна.  На  земле
лакомилась стая черных птиц, похожих на кур.  Я  собрался  было  распугать
обжор, но Манаури остановил меня.
     - Устроим охоту, - шепнул он мне по-испански.
     - Верно, - согласился я.
     Не выходя из зарослей, мы повернули  обратно  и  побежали  к  пещере.
Каждый вооружился чем попало: кто схватил лук  и  стрелы,  кто  палку  или
дубинку, а кто и нож.  Охотники цепочкой  расположились  по  опушке  леса,
вокруг поля, загонщики пошли со стороны ручья.  Нам редкостно повезло.  Из
попугаев, с криком взмывших в воздух, жертвами наших стрел пали только две
птицы.  Зато кур, бежавших по земле, мы сумели добыть не  меньше  десятка.
Все это сопровождалось веселыми криками и смехом.  Такой успех мы сочли за
доброе предзнаменование.
     Женщины тут же занялись приготовлением  птицы  и  вскоре  подали  нам
роскошный завтрак.  За едой мы не тратили времени даром и  обсуждали,  как
лучше распределить между всеми предстоящую работу.  Решили так: две группы
охотников, одна под предводительством Арнака,  другая  -  Вагуры,  немедля
отправятся к озеру Изобилия, в глубь острова на север,  к  роще  Попугаев;
два рыбака, вооруженных копьями, выйдут на плоту в море на рыбную ловлю  к
скалам,  у  которых  сгорела  испанская   бригантина;    самый    старший,
пятидесятилетний индеец, останется в лагере и вместе с женщинами  займется
постройкой шалашей; лучший лучник будет сторожить кукурузное поле; индеец,
занимавшийся на острове Маргарита плотничеством, расширит  второй  плот  и
сделает к нему новые весла, а  я...  Меня  больше  всего  волновал  вопрос
безопасности и защиты от возможного нападения.  Пусть даже с Маргариты  не
будет погони, все равно высадка на Южноамериканский  материк,  захваченный
испанцами, потребует большой осмотрительности.  В запасе у нас было восемь
исправных ружей.  Бесценное это богатство следовало разумно  использовать.
Восемь ружей в надежных руках, а вместе с нашими одиннадцать - это  в  тех
условиях большая огневая сила.  Надо только суметь ее обеспечить - научить
людей стрелять. Я обратился к Арнаку:
     - Спроси у них, кто умеет обращаться с огнестрельным оружием!
     Не все сразу поняли мой вопрос.
     - Кто раньше стрелял из ружья? - более понятно поставил я вопрос.
     Назвались трое.
     - Вы умеете обращаться с оружием? Заряжать, целиться, чистить?
     - Умеем.
     - Мне нужно еще пятерых, которых я научу стрелять. Кто хочет?
     Вызвались все.  Все  горели  желанием  овладеть  этой  наукой.  Стать
обладателем ружья было мечтой индейца.  Манаури отобрал четверых, сам  был
пятым.
     Поскольку я  считал  важным,  не  теряя  времени,  взяться  за  дело,
пришлось  изменить  состав  ранее  предложенных  групп,  главным   образом
охотничьих.  Когда все разошлись, я с восемью учениками остался неподалеку
от пещеры.
     Меня поражал энтузиазм индейцев.  Зная  беспечную  леность  некоторых
северных племен, немало наслушавшись россказней о сонливых туземцах  Южной
Америки, я не переставал дивиться усердию  моих  новых  товарищей.  Передо
мной открывался какой-то совершенно новый, прежде неведомый мне человек.
     Трудно было предположить, что ужасы рабства, выпавшие  на  долю  этих
людей, могли привести к столь разительным переменам их натуры.  Рабство  у
жестокосердых  испанцев  могло  скорее  уничтожить    в    человеке    все