мяса - и кайман и камуди у индейцев считались  изысканным  лакомством.  Но
радость охотников имела еще и  другую  причину:  убив  двух  таких  чудищ,
человек, далеко не всегда выходящий победителем в джунглях, хотя бы на миг
ощущал свое  превосходство  над  извечным  врагом  -  беспредельной  мощью
природы, вселяющей постоянный ужас в людские души.
     Каждую ночь на другой берег Эссекибо переправлялось  несколько  наших
индейцев  и  две-три  негритянки,  чтобы  на  следующий  день  из  укрытия
наблюдать  за  всем,  что  делалось  на  плантации  Бленхейм.  Я   же    в
сопровождении Фуюди, Арнака, Вагуры и негра Дамяна,  сбежавшего  тайком  с
плантации и присоединившегося к нам, постигал тайны жизни селения  Боровай
и разведывал ведущие к нему тропы.  Дело это было нелегким и небезопасным,
поскольку мы ежеминутно рисковали наткнуться на карибов.
     Деревня карибов состояла  примерно  из  двух  десятков  хижин,  тесно
прижавшихся одна к другой на поляне,  расчищенной  среди  джунглей.  Через
поляну, почти рядом с крайними хижинами, протекал неглубокий,  но  быстрый
ручей.  Три тропы, кроме основной в Бленхейм, вели из деревни к  небольшим
возделанным полям, разбросанным в окрестных джунглях. По утрам на работу в
поля обычно отправлялись женщины и  дети,  а  мужчины  либо  оставались  в
деревне у хижин, либо уходили надолго, пропадая в джунглях. Под вечер все,
и мужчины и женщины, как правило, возвращались в деревню и оставались  там
на ночь.
     Все говорило за то, что жители деревни Боровай чувствовали себя  дома
в полной безопасности.  Мне доводилось слышать из разных  источников,  что
карибы,  живущие  в  небезопасных  для   них    районах,    в    окружении
недоброжелательно   настроенных    племен    (а    откуда    бы    взяться
доброжелательным?), перекрывали тропы,  ведущие  к  их  поселениям,  очень
хитрым и весьма надежным способом - на тропинках вблизи от своих поселений
они  разбрасывали  во  множестве  едва  приметные  колючки,    отравленные
смертоносным  ядом,  и,  если  к  такому  поселению  подходил   какой-либо
незнакомец, он рисковал уколоться и погибнуть.  Мы  тщательно  обследовали
тропы, ведущие к Бороваю,  и  нигде  не  обнаружили  опасных  заграждений.
Похоже, карибы в этих местах не ждали врагов.
     Неоднократные вылазки к деревне Боровай и к плантации  Бленхейм  дали
желаемые результаты -  мы  узнали  почти  все,  что  необходимо  было  для
нанесения удара.  Негр Виктор, действуя с величайшей осторожностью, вовлек
в заговор нескольких заслуживающих доверия рабов с плантаций и только ждал
нашего сигнала, чтобы поднять восстание. Что касается деревни Боровай, то,
выходя па разведку всегда впятером, в одном и том же составе, мы настолько
хорошо изучили ее расположение, что не было  никаких  сомнений  в  успехе.
Однажды только, и то ненадолго,  возникла  было  угроза  раскрытия  нашего
здесь присутствия: пробираясь как-то по тропе неподалеку  от  Боровая,  мы
лицом к лицу столкнулись с  двумя  карибами,  шедшими  нам  навстречу.  Мы
заметили их в самый последний момент, буквально в десятке шагов от себя. К
счастью, мы были готовы к  подобной  встрече  лучше,  чем  они.  Свистнули
стрелы, и оба противника со стоном рухнули наземь.  Они не  успели  издать
даже крика, предупреждающего других. Сняв с них всю одежду и украшения, мы
закопали их тела глубоко в землю, подальше от тропы; на том и  закончилась
эта опасная встреча.  Таким образом, на нашем счету  было  уже  двенадцать
карибов.
     Когда настало время решающих действий, я вновь собрал всех на совет и
начал так:
     - Хочу еще раз воззвать к вашей совести и  чувству  человечности.  Не
так давно вы, видя страдания людей, приняли решение освободить с плантации
Бленхейм тех рабов, которые захотят обрести свободу.  Осталось ли  в  силе
ваше решение?
     Все ответили, что да, осталось.
     - Но, дабы открыть рабам путь к свободе, - продолжал я, - надо прежде
устранить препятствие, стоящее на этом пути. Необходимо уничтожить деревню
Боровай и живущих в ней карибов. Другого способа я не вижу.
     Все со мной согласились.