В мгновение ока с борта шхуны на берег были переброшены мостки, и  мы
бросились к лесу.
     Вот и  шалаш...  Ужасающая  картина:  оба  варраула  лежали,  истекая
кровью, головы их были  разбиты  палицами.  Аборе  уже  не  дышал,  Ваника
умирал. Он хотел что-то сказать, но из его горла лишь вырывались невнятные
звуки:
     - Кар... кар... - последнее, что нам удалось разобрать.
     Кто-то из наших хотел было броситься  в  погоню  за  убийцами,  но  я
удержал их: в пылу преследования  в  темноте  они  сами  могли  попасть  в
засаду.  Тела погибших  товарищей  мы  перенесли  на  шхуну,  а  на  месте
преступления оставили двоих караульных.  Утром, едва рассвело, я  с  тремя
нашими лучшими следопытами поспешил к  месту  трагедии.  Да,  сомнений  не
оставалось - нападение совершили не голландцы, а индейцы, более того -  не
акавои, а карибы.  Неподалеку от шалаша в траве мы обнаружили пучки белого
пуха, коим карибы украшают голову.
     - Карибы хотят с нами войны! - объявил я, ступив на палубу  шхуны.  -
Ну что ж,  они  получат  ее!  Мы  вынуждены  защищаться!  Вы  согласны?  -
обратился я к обступившим меня воинам.
     Со мной согласились все.  Не возразил  ни  один.  Гнев,  решимость  и
готовность драться читались на лицах воинов.


                              ТРЮК И ЗАСАДА

     В тот же день, надев капитанский мундир, я  отправился  в  резиденцию
генерального директора, на этот раз в сопровождении солидного  эскорта  из
десяти до зубов вооруженных воинов, и попросил встречи с секретарем. Ждать
пришлось недолго, меня впустили.
     - I am sorry',  -  приветливо  встретил  меня  секретарь,  -  но  его
превосходительство генеральный директор  ван  Хусес  не  вернулся  еще  из
поездки по колонии, и неизвестно, когда прибудет...
     [' Я сожалею (англ.).]
     - Сколько это может продлиться: неделю, две, три? - спросил я.
     - К сожалению, может быть, и две, и три недели...
     - В таком случае, я думаю, будет лучше, если мы сегодня  же  отплывем
отсюда  обратно  на  Ориноко  в  свое  селение,  а  через  месяц,  скажем,
вернемся...
     - Прекрасно, так действительно будет лучше...
     - Если вы, сударь, не возражаете, я оставлю в дирекции.  копию  моего
рекомендательного письма от венесуэльских властей голландским властям...
     - Конечно же, пожалуйста!
     Когда я собрался уходить,  на  румяном  лице  секретаря  промелькнула
вдруг загадочная усмешка,  не  то  сочувственная,  не  то  ироническая,  а
мертвые его глаза за стеклами очков как бы вспыхнули на миг искрой  смеха.
Похоже,  он  хотел  что-то  мне  сказать  и,    действительно,    состроив
сочувственную мину, проговорил:
     - Мне стало известно о несчастном случае, происшедшем  сегодня  ночью
на берегу реки. Примите мои сердечные соболезнования...
     -  Благодарю!  -  ответил  я.  -  Не  скрою,  убийство  двух    наших
индейцев-варраулов повлияло на мое решение, не откладывая,  покинуть  ваши
не слишком гостеприимные берега - очень уж у вас здесь  неуютно  и  далеко
небезопасно...
     - Понимаю, понимаю! Нам  тоже  негры  доставляют  марсу  беспокойств.
Многие бежавшие с плантаций становятся убийцами.
     - Разве это они убили двух наших варраулов? - удивился я.
     - Они! Конечно же, они, только они, негры!
     - Но ведь несчастных юношей убили палицами...
     - А вы, сэр, полагаете, у них нет палиц?
     - Действительно, палицы у них могут быть...
     - Скажу вам больше: они могут  даже  для  правдоподобия  одеться  под