Оронапи и Арасибо меня поддержали.
     А Дабаро тем временем продолжал плыть, и никто на него не нападал. До
цели ему оставалось тридцать шагов, потом двадцать: три  четверти  пути  к
жизни и свободе он уже преодолел.  Несколько  сот  пар  глаз  впивались  с
берега в каждое его движение. Кое-кто так страстно желал его гибели, что в
беспамятстве исступленно грозил ему вслед кулаками, подпрыгивая и дергаясь
от нетерпения,
     А меж тем спасительный берег был все ближе,  ближе и ближе.  Стремясь
быстрее преодолеть оставшиеся метры,  Дабаро рванулся вперед,  и тут вдруг
его  словно  чем-то ударило:  тело его взметнулось над поверхностью воды и
тут же исчезло из наших глаз.  Вынырнув в следующий миг,  он стал отчаянно
барахтаться, стремясь к берегу.
     - Попался! - вырвался из сотен грудей  радостный  клик.  -  Схватили!
Теперь не уйдет!
     Сомнений не было - гумы напали на Дабаро.  Но  до  берега  оставалось
всего несколько шагов.  Акавой ошалело рванулся и остатками  сил  выбросил
тело на песок. Издали было видно, как некоторые, особенно яростные, рыбины
выскакивали из воды вслед за ним, но он находился уже вне их досягаемости.
Дабаро лежал в трех шагах от воды; из многочисленных  ран  на  животе,  на
груди и ногах струилась кровь.
     - Уцелел, - спокойно заметил Арнак, - будет жить.
     Следующий акавой в  воду  входить  не  решался:  он  видел,  что  там
творилось,  и  смелость  ему  изменила.  Его  столкнули  силой.  Плыл   он
лихорадочно, колотя руками  по  воде,  и  не  достиг  даже  середины,  как
подвергся нападению хищниц.  Он отчаянно метался из стороны в сторону,  но
после десятка-двух все более слабеющих ударов ушел под воду  и  больше  не
появлялся.
     - Следующий! - выкрикнул Оронапи.
     Кровожадных гум становилось все больше.  С берега было видно,  как  в
разных местах вскипала от них вода, и гумы то тут, то там выпрыгивали  над
поверхностью,  сверкая  на  солнце  чешуей.    Рыбы    проявляли    адскую
прожорливость, и после короткой борьбы погиб следующий, третий, пленник, а
потом четвертый и пятый.  Затем Оронапи решил послать в воду сразу  троих.
Двое, плывших чуть  впереди,  погибли  от  зубов  гум  почти  сразу.  Зато
третьему повезло: гумы, собравшиеся, вероятно, вокруг первых  двух  жертв,
пренебрегли третьей, находившейся чуть в стороне, и ему  удалось,  хотя  и
покусанному, выбраться на противоположный берег.
     В этот момент ко мне подошел Арасибо и, указав рукой на  столпившихся
вокруг Оронапи вождей, со свойственной ему хитроватой усмешкой сказал:
     - Белый Ягуар, вожди племени варраулов и араваков поняли волю  добрых
духов и хотят даровать жизнь последнему пленнику. Мы не будем посылать его
в воду - пусть живет, если ты не против, - и он лукаво взглянул  на  меня,
ясно давая понять, что в решении этом сыграл не последнюю роль, желая  мне
угодить и доказать, что он добрый шаман.
     Я, конечно, не был против, и, таким образом,  три  пленника  избежали
смерти.
     Спустя минуту капитан Пауэлл, стоявший неподалеку  и  наблюдавший  за
происходящим, приблизился ко мне с выражением неподдельного восхищения  на
лице.
     - Я все видел и слышал, - проговорил он, пожимая  мне  руку.  -  Боже
праведный, как же, однако, эти индейцы боготворят  вас!  Они  полностью  в
ваших руках. Просто непостижимо!
     Меня охватило легкое раздражение.
     - Это непостижимо для вашей  милости,  ибо  вы  живете  исключительно
своими  собственными,  и  весьма  ограниченными,  представлениями,  а    с
индейцами заигрываете. Я же с ними не заигрываю и не притворяюсь. В этом и
состоит вся разница между вами  и  мной:  я  с  ними  не  заигрываю  и  не
притворяюсь их другом, я - их друг!
     - Goddam you! Не понимаю, - буркнул Пауэлл озадаченно.
     Часом позже  к  нам  прибыло  множество  гостей  с  противоположного,