ударило нам прямо в глаза, с воды слизнуло последние клочки тумана.
     Огромная река распростерлась во всем своем величии.  Открывшись нашим
нетерпеливым взорам, она бесстыдно обманула нас. На бескрайнем просторе ни
живой души,  ни  следа  лодки  -  ничего,  кроме  бесчисленного  множества
водоплавающих птиц да речных дельфинов, тут и там выпрыгивающих из  темных
глубин.  Осмотр реки в подзорную трубу до самого горизонта не  дал  ничего
нового.
     Спустя час течение в реке остановилось, а затем повернуло в  обратную
сторону, вверх: начался морской прилив.  Продвигаться  вперед  становилось
все труднее, гребцам после бессонной ночи и  всех  тревог  последних  дней
требовался отдых, и мы, выбрав удобное место, причалили к берегу,  наскоро
перекусили и тут же уснули.
     Около  полудня  течение  ослабло.  Невзирая  на  страшный  зной,   мы
двинулись дальше.  Легкий  ветерок  со  стороны  моря  нес  хоть  какую-то
свежесть, но все равно требовались нечеловеческие усилия, чтобы не бросить
весел и не свалиться от жары.  Когда течение окончательно  переменилось  и
снова устремилось к морю, мы набрали скорость, как и ночью.
     Вскоре впереди показалось небольшое поселение  варраулов,  состоявшее
всего из нескольких  шалашей.  Строения,  хорошо  видные  с  реки,  стояли
неподалеку от воды на холме.  Нас поразило, что вокруг не  было  видно  ни
одной живой души.  Арнака, плывшего ближе других  к  берегу,  я  послал  в
деревню на разведку, но едва он добрался  до  хижин,  как  стал  торопливо
подавать нам руками знаки. Мы причалили к берегу и бросились в деревню.
     В селении были видны следы недавнего нападения.  Хижины, правда, были
не тронуты, но между ними и лесом мы обнаружили тела  индейцев  -  мужчин,
женщин и даже детей.  Нетрудно было понять, что произошло здесь  несколько
часов назад, на рассвете: жители селения, захваченные врасплох нападавшими
со стороны реки, пытались скрыться в джунглях, но  их  тут  же  догнали  и
умертвили палицами. Не пощадили даже детей.
     - Опасения наши сбываются, - хмуро проговорил я.
     Наскоро мы обыскали ближайшие окрестности, но не нашли ни одной живой
души.
     - Если кто и остался в живых, - высказал предположение Конауро, - то,
наверно, попал в их руки и взят в неволю.
     - Но, интересно, почему они не сожгли хижин? - удивился Вагура.
     - Чтобы их не выдал дым, - пояснил я.
     Оставив хижины на произвол  судьбы,  все  мы  бросились  к  ближайшей
опушке и быстро насобирали громадную кучу  сухих  и  свежих  веток.  Затем
разожгли большой костер и бегом вернулись к лодкам.  Нас провожали  черные
клубы дыма, взмывавшие высоко над лесом, - далеко приметный знак  тревоги.
Гнев и ярость как клещами сжимали наши сердца  и  побуждали  спешить  руки
гребцов.
     Спустя час или два кто-то на моей итаубе вдруг закричал:
     - Внимание! Смотрите! Там!
     Далеко впереди нас действительно двигалось что-то подозрительное.  На
широкой водной глади темнело какое-то странное пятно, похожее на  плывущий
куст.  Таких кустов и ветвистых деревьев, с корнем вырванных  из  берегов,
река несла к морю, как уже упоминалось, множество, но этот отдельный  куст
вел себя странно: он не плыл по течению, а, напротив,  казалось,  медленно
пробирался против течения, по направлению  к  нам.  И  действительно,  это
оказался не куст, а небольшая лодка, сплошь укрытая ветвями, в чем  я  без
труда убедился, взглянув в подзорную  трубу.  Через  несколько  минут  уже
можно было убедиться, что это одна из ябот наших разведчиков, направленных
вдогонку за флотилией акавоев.
     Сблизившись с пей, мы наконец получили свежие новости об акавоях: они
находились в каких-нибудь десяти милях перед  нами  и  неслись  с  большой
поспешностью вниз по Ориноко.
     - Как далеко отсюда до Каиивы? - спросил я у Фуюди.
     - Если за  меру  брать  то,  что  белолицые  называют  милями,  тогда
наберется, наверно, семьдесят.