|
- Разреши нам взять их у испанцев.
- Как это взять?
- Дай нам маленькую итаубу и позволь догнать дона Эстебана...
Да, в активности, мужестве и находчивости ему нельзя было отказать.
- Мендука, ты храбрый парень, но, чтобы стать настоящим воином, кроме
отваги, нужно еще и благородство. Испанцы оставили нас с миром, и мы
сохраним его.
- Варраулы не заключали с ними мира!
- Но вы наши союзники, и наш договор - ваш договор.
И Мендука не поплыл догонять дона Эстебана, а несколько часов спустя
случились события, перевернувшие все вверх дном и до основания потрясшие
едва установившийся покой над Итамакой.
Мучимый беспокойством, я в сопровождении Арнака, Вагуры и нескольких
воинов отправился в Сериму, чтобы теперь, когда страсти несколько
улеглись, настоять все-таки на уничтожении опасного дара испанцев.
Когда мы вышли из леса на серимскую поляну, недоброе предчувствие
сжало нам сердце: возле злосчастного мешка суетилась толпа людей, они
что-то поднимали, разглядывали, растаскивали по сторонам.
- Мешок вскрыли! - ужаснулся я.
Увы, да. Мешок открыли, вытащили из него одеяла и теперь вырывали их
друг у друга из рук, с дикой алчностью норовя завладеть своей частью
добычи.
- Не трогайте! - кричали мы еще издали. - Бросьте одеяла! В них
смерть! Смерть! Бросьте!..
Где уж там бросать, когда они завладели добычей и уже держали ее в
руках! Нас было всего несколько человек - их несколько десятков. Будь у
нас оружие, возможно, вид его и отрезвил бы их, вынудив уступить, но
оружия с нами не было.
Подбежав к месту событий, я стал кричать, объясняя, какая опасность
таится в одеялах, и кое-кто при виде моей горести и бешенства
действительно заколебался. Но в этот миг низко склоненный дотоле над
землей, словно в молитве, человек внезапно вскочил, и перед нашими взорами
предстал шаман Карапана с перекошенным от ненависти лицом.
- Не слушайте его! - захрипел он диким голосом. - Нет в этих циновках
смерти! Я изгнал ее. Он вас обманывает. Он хочет захватить все себе!
В разгоряченной толпе был и Конесо. Под мышкой он держал одеяло.
- Вождь! - крикнул я ему. - Ты обрекаешь племя на гибель! Брось
одеяло, умоляю тебя!
Гнев, смущение, высокомерие попеременно отражались на его лице.
- Нет! - отрезал он. - Не смей, Белый Ягуар, нам приказывать и
навязывать свою волю! Испанцы подарили это нам. Ты хотел выбросить все в
воду и лишить нас подарков. Этому не бывать!
Все наши усилия оказались тщетны, и уговоры отскакивали, как горох от
стены. Люди оставались глухи и непримиримы. Шаман хохотал, захлебываясь от
злорадства и дикого упоения одержанной над нами победой. Кое-кто из наших
воинов хотел было броситься на серимцев, невзирая на их численное
превосходство, и силой отнять одеяла. Я решительно их удержал:
прикосновение к одеялам им тоже грозило заражением. Они поняли это.
Видя, что слепцов нам все равно не убедить, я приказал быстро
возвращаться назад. Возбуждение мое улеглось, следовало думать о спасении.
Близость нашей поляны от Серимы создавала опасность заражения и для нас.
На обратном пути я коротко рассказал друзьям о признаках красной смерти:
она необычайно заразна, на теле заболевшего появляются красные пятна,
потом развивается горячка, и все кончается сильнейшей слабостью, а для
индейцев - неизбежной смертью. Я рассказал им о случае из моего детства, о
печальной участи саскуиханна в долине Аллеганского плато.
- Нам остается одно: немедля бежать, не теряя ни минуты! Все, кто не
касался еще смертоносных одеял, должны отсюда бежать! - заявил я.
- А если мы уйдем в залив Потаро, где стоит наша шхуна, это нас
спасет? - спросил Манаури.
|
|