отблесках, как в растревоженном  муравейнике,  метались  люди.  В  десятке
шагов от лагеря я приказал отряду укрыться  в  кустах,  а  сам  с  Арнаком
двинулся дальше.
     - На нас напали! -  возмущенно  крикнул  мне  дон  Эстебан,  едва  мы
вступили в круг света. - Измена! Позор!
     Я никак не мог поверить услышанному.
     - Кто мог на вас напасть?
     - Кто, кто? - передразнил меня испанец, кипя от злости. - Ты, сеньор,
не знаешь или притворяешься?
     - Клянусь всеми святыми: не знаю!
     - Кто? - с гневом  повторил  испанец.  -  Любимые  краснокожие  вашей
милости, аравакские бандиты вашей милости.
     - Но может быть. Вам просто показалось.
     - Клянись, что не может быть, клянись, что нам  показалось,  а  потом
взгляни сюда.
     Он указал на берег реки, где прямо у воды лежал труп индейца.
     - Кто это? - спросил я растерянно.
     - Один из ваших бандитов. Его убили, жаль только, что одного.
     - А сколько их было?
     - Много.
     - Они из нашего селения?
     - Черт их знает! Приплыли по реке.
     - Кого-нибудь убили?
     - Нет, к вашему счастью! Двух наших только ранили ножами.  Вы  дорого
заплатите мне за предательство!..
     Загадочное происшествие свалилось на нас как гром с  ясного  неба.  Я
был взбешен не менее дона  Эстебана  и  так  поражен,  что  никак  не  мог
собраться с мыслями.  Все ужасно запуталось. Что за дикие безумцы заварили
эту кашу? Я распорядился поднести труп ближе к костру  и  взглянул  ему  в
лицо. Убитый был нам незнаком: ни мне, ни Арнаку.
     Приковылял Конесо с отвисшей челюстью, еще не протрезвевший, с крайне
глупой и перепуганной миной на обрюзгшем лице.  Он  долго  всматривался  в
труп, перевернул его с боку на бок, потом наконец  поднял  глаза  на  дона
Эстебана и, скривив губы, произнес:
     - Это не наш! Чужой!
     Испанец хотел было броситься на него, полагая, что он лжет, ко прочие
жители Серимы  столь  горячо  поддержали  слова  вождя,  что  дон  Эстебан
заколебался.
     - Это варраул! - объявил вдруг Фуюди, появившийся вслед за нами. -  Я
хорошо их знаю. Это варраул.
     Конесо еще раз внимательно посмотрел на труп и кивнул головой:
     - Да, теперь и я узнаю. Это варраул.
     Тут я вспомнил о Мендуке и его варраулах, сидевших в одной из  хижин.
У меня закралось подозрение.  Ничем, однако, не выдавая своей  догадки,  я
обратился к испанцу:
     - Если не ошибаюсь, ваш солдат, вчера  прибежавший  из  леса,  -  его
звали, кажется, Фернандо - говорил о каких-то пленниках, вырвавшихся вроде
бы на свободу...
     Дон Эстебан процедил сквозь зубы что-то о проклятых берегах и  ничего
не ответил. Ему пришлось согласиться с версией о нападении варраулов, и он
тут же потребовал от Конесо повсюду до конца ночи выставить дозоры, на что
все охотно и  поспешно  согласились.  Испанцы  понемногу  успокоились,  мы
пожелали им доброй ночи и покинули Сериму.
     На обратном пути я поведал Арнаку о  своих  подозрениях  относительно
варраулов.
     - Это наверняка они.  Да, это дело их рук! - обескураженно  прошептал
Арнак. - Но Арипай не  даст  соврать,  я  точно  выполнил  твой  приказ  и
строго-настрого запретил им выходить из своего убежища.  Что будем с  ними
делать?
     - Пойдем к ним.