|
- Глупый?
- Глупый.
Помолчав, он снова заговорил вяло, вполголоса, словно больше для
себя, чем для меня:
- Глупый Канахоло думает, что бьет в бубен на твою смерть, а бьет он
на смерть другого...
- Конечно, ребенка Ласаны!
В горле Арасибо что-то забулькало, словно сдавленный смех.
- Не ребенка Ласаны. Он бьет в бубен на смерть Карапаны, но не знает
об этом, глупый...
- Вздор ты несешь, Арасибо, вздор, - усмехнулся я горько.
- Карапана умрет сегодня... или завтра...
Он проговорил это нехотя, словно не мог отрешиться от неуместной
шутки. Или я неверно его понял?
- Что ты плетешь, Арасибо?
- Карапана умрет сегодня или завтра... ночью...
В показной небрежности его голоса таилась какая-то скрытая жесткая
нота, заставившая меня насторожиться. Только сейчас я поднял глаза на
Арасибо и онемел: угрюмого оцепенения последних дней у него как небывало!
Глаза его вновь горели прежней ненавистью, но, кроме ненависти, они так и
светились необузданной радостью.
- Что с тобой? - вскочил я, удивленный.
Он упивался моим изумлением. Гримаса смеха искажала его лицо. Он явно
что-то утаивал и теперь потешался надо мной, медля с ответом.
- Говори же, черт побери, Арасибо!
- Когда наш охотник идет на охоту, стрелы его не всегда отравлены
ядом кураре - не всегда он есть в лесу. Приходится покупать его у далеких
индейцев макуши и дорого платить бездельникам. Но в наших лесах растет
свой яд, кумарава, хотя и не такой сильный, как кураре. Мы берем его, он
тоже убивает.
- Говори дело, Арасибо!
- Я и говорю дело. Я говорю: кумарава тоже убивает. Коснешься их раз
рукой, сразу образуется волдырь и бредишь как пьяный, коснешься их
несколько раз - умрешь. Подлые листья...
- Давай по делу, Арасибо, по делу! Не тяни!
Он окинул меня медленным взглядом - вот каналья! - радуясь моему
нетерпению.
- Ты очень нетерпеливый, Белый Ягуар! - забулькал он весело, щуря
свои косые глаза. - Интересно, как бы ты себя чувствовал, Ягуар? Каждую
ночь тебе в постель кладут лист кумаравы. А ты ничего не знаешь. Стонешь
от боли, извиваешься, язвы на всем теле, на глазах чахнешь, гибнешь...
Посмотри, вот такой маленький листочек!..
Арасибо развернул лоскут старой тряпки, который держал до того в
руке, и показал мне какой-то комочек серо-зеленого цвета, полувысохший,
увядший.
- Не трогай! - выпятил он губы. - Кумарава еще кусается, как
скорпион!..
Потом вдруг, словно устав от шуток, он стал серьезен и выдавил из
себя свистящим шепотом, указывая на ядовитый лист:
- Я нашел его в подстилке ребенка Ласаны... - И добавил, вставая: -
Каждую ночь ему подбрасывали... Он не мог не заболеть...
- Кто подбрасывал? - задал я бессмысленный вопрос, начиная что-то
понимать.
- Он, он, Карапана!..
Я так и подскочил. Вот это открытие! Я в тот же миг оценил всю его
важность. Поймать бы колдуна на месте преступления, вот это была бы
победа! С меня снялись бы все страшные подозрения, а его полностью
разоблачили бы как явного убийцу. В безумной радости я схватил Арасибо за
плечи и тряс его без памяти, пританцовывая и смеясь. Наконец, запыхавшись,
я выдавил из себя:
|
|