|
его воображение, вдруг заметил, что патрон не слушает. Глаза Харниша
глядели куда-то в пространство - у него тоже разыгралось воображение.
- Нашел! - вдруг закричал Харниш. - Хиган, поздравьте меня! Это же
проще простого. Надо стукнуть его по носу, и стукнуть крепко - только и
всего.
Объяснив изумленному Хигану, в чем дело, Харниш опять стал внима-
тельно слушать, хотя и не мог удержаться, чтобы время от времени не ус-
мехнуться про себя, предвкушая воскресную прогулку. Теперь он знает, что
делать. Боб всегда поворачивает вправо. Отлично. Он перегнет хлыст попо-
лам и будет держать его наготове, и в ту секунду, когда Боб начнет пово-
рачивать, он ударит его сдвоенным хлыстом по носу. Ни одна лошадь не
станет поворачивать, если уразумеет, что за это она больно получит по
носу.
Никогда еще Харниш так сильно не жалел о том, что не может просто,
по-человечески, заговорить с Дид. Даже такой безобидный, казалось бы,
вопрос: поедет ли она верхом в воскресенье? - и то немыслим для него.
Тяжкое и доселе не изведанное им испытание - быть хозяином - красивой
девушки. Часто в часы занятий в конторе он взглядывал на нее, и с языка
готов был сорваться вопрос: поедет ли она верхом в воскресенье? Но он
молчал и, глядя на нее, думал о том, сколько ей может быть лет и много
ли у нее было романов с этими молокососами, с которыми, по словам Морри-
сона, она водит компанию и танцует на студенческих вечерах. Все шесть
дней, от воскресенья до воскресенья, Дид не выходила у него из головы, и
одно он понял очень хорошо: его влекло к ней. И так сильно влекло, что
его давний страх очутиться во власти женщины рассеялся, как дым. Он, ко-
торый всю жизнь спасался бегством от преследовавших его женщин, теперь
сам отваживался на преследование. В какое-то воскресенье, рано или позд-
но, он встретится с ней вне стен конторы, гденибудь в окрестных горах, и
если уж тогда они не разговорятся, значит, она его знать не хочет.
Так Харниш обнаружил новую карту, сданную ему безумным божеством. Ему
и не снилось, какое значение в его жизни она приобретет, но он решил,
что карта неплохая. Однако сомнения осаждали его. Что, если Счастью
вздумалось сыграть с ним злую шутку и его ждет погибель? Вдруг Дид от-
вергнет его, а он будет любить ее все больше, все сильнее? Ужас, который
всегда внушала ему любовь, с новой силой овладевал им. Память воскрешала
любовные драмы между мужчинами и женщинами, которых он когда-то знавал.
Он вспомнил и Берту Дулитл, дочь старика Дулитла, которая влюбилась в
Дартуорти, разбогатевшего на Бонанзе; а тот и не глядел на Берту, зато
влюбился в жену полковника Уодтстона и бежал с ней вниз по Юкону; пол-
ковник, до безумия любивший свою жену, пустился в погоню за беглецами. И
что же получилось? Берта, конечно, очень страдала от своей несчастной
любви, а остальным пришлось еще хуже. Полковник догнал влюбленных пониже
Минука, и там спор решило оружие. Дартуорти был убит наповал. У полков-
ника оказалось прострелено легкое, и весной он умер от пневмонии. А у
жены его не осталось на земле ни одного близкого существа.
Вспомнилась ему и Фреда, которая хотела утопиться в ледяной каше
из-за кого-то на другом краю света и возненавидела его, Харииша, за то,
что он, случайно проезжая мимо, спас ей жизнь, втащив ее в лодку. А Ма-
донна... От этих воспоминаний Харнишу становилось страшно. Если он схва-
тит любовную горячку, а Дид отвергнет его, это будет ничуть не лучше,
чем лишиться всего своего состояния по милости Даусета, Леттона и Гуген-
хаммера. Будь его увлечение Дид менее глубоко, страх одержал бы верх и
он отказался бы от всякой мысли о ней. Но отказываться ему не хотелось,
и он успокаивал себя тем, что не всегда же любовь кончается трагедией.
Кто знает? Быть может, Счастье так стасовало карты, что выигрыш доста-
нется ему. Есть же люди, которые родятся счастливыми, живут счастливо
всю жизнь и счастливыми умирают. Почему бы ему не оказаться таким счаст-
ливцем, которому всегда и во всем везет?
Настало воскресенье, и Боб, носясь по Пиедмонтским горам, вел себя
примерно. Правда, иногда он начинал приплясывать и подпрыгивать, но во-
|
|