его воображение, вдруг заметил, что патрон  не  слушает.  Глаза  Харниша
глядели куда-то в пространство - у него тоже разыгралось воображение.
   - Нашел! - вдруг закричал Харниш. - Хиган, поздравьте  меня!  Это  же
проще простого. Надо стукнуть его по носу, и стукнуть крепко - только  и
всего.
   Объяснив изумленному Хигану, в чем дело,  Харниш  опять  стал  внима-
тельно слушать, хотя и не мог удержаться, чтобы время от времени не  ус-
мехнуться про себя, предвкушая воскресную прогулку. Теперь он знает, что
делать. Боб всегда поворачивает вправо. Отлично. Он перегнет хлыст попо-
лам и будет держать его наготове, и в ту секунду, когда Боб начнет пово-
рачивать, он ударит его сдвоенным хлыстом по носу.  Ни  одна  лошадь  не
станет поворачивать, если уразумеет, что за это она  больно  получит  по
носу.
   Никогда еще Харниш так сильно не жалел о том, что  не  может  просто,
по-человечески, заговорить с Дид. Даже такой  безобидный,  казалось  бы,
вопрос: поедет ли она верхом в воскресенье? - и то  немыслим  для  него.
Тяжкое и доселе не изведанное им испытание - быть  хозяином  -  красивой
девушки. Часто в часы занятий в конторе он взглядывал на нее, и с  языка
готов был сорваться вопрос: поедет ли она верхом в  воскресенье?  Но  он
молчал и, глядя на нее, думал о том, сколько ей может быть лет  и  много
ли у нее было романов с этими молокососами, с которыми, по словам Морри-
сона, она водит компанию и танцует на студенческих  вечерах.  Все  шесть
дней, от воскресенья до воскресенья, Дид не выходила у него из головы, и
одно он понял очень хорошо: его влекло к ней. И так сильно  влекло,  что
его давний страх очутиться во власти женщины рассеялся, как дым. Он, ко-
торый всю жизнь спасался бегством от преследовавших его  женщин,  теперь
сам отваживался на преследование. В какое-то воскресенье, рано или позд-
но, он встретится с ней вне стен конторы, гденибудь в окрестных горах, и
если уж тогда они не разговорятся, значит, она его знать не хочет.
   Так Харниш обнаружил новую карту, сданную ему безумным божеством. Ему
и не снилось, какое значение в его жизни она приобретет,  но  он  решил,
что карта неплохая. Однако сомнения  осаждали  его.  Что,  если  Счастью
вздумалось сыграть с ним злую шутку и его ждет погибель? Вдруг  Дид  от-
вергнет его, а он будет любить ее все больше, все сильнее? Ужас, который
всегда внушала ему любовь, с новой силой овладевал им. Память воскрешала
любовные драмы между мужчинами и женщинами, которых он когда-то  знавал.
Он вспомнил и Берту Дулитл, дочь старика Дулитла,  которая  влюбилась  в
Дартуорти, разбогатевшего на Бонанзе; а тот и не глядел на  Берту,  зато
влюбился в жену полковника Уодтстона и бежал с ней вниз по  Юкону;  пол-
ковник, до безумия любивший свою жену, пустился в погоню за беглецами. И
что же получилось? Берта, конечно, очень страдала  от  своей  несчастной
любви, а остальным пришлось еще хуже. Полковник догнал влюбленных пониже
Минука, и там спор решило оружие. Дартуорти был убит наповал. У  полков-
ника оказалось прострелено легкое, и весной он умер от  пневмонии.  А  у
жены его не осталось на земле ни одного близкого существа.
   Вспомнилась ему и Фреда, которая  хотела  утопиться  в  ледяной  каше
из-за кого-то на другом краю света и возненавидела его, Харииша, за  то,
что он, случайно проезжая мимо, спас ей жизнь, втащив ее в лодку. А  Ма-
донна... От этих воспоминаний Харнишу становилось страшно. Если он схва-
тит любовную горячку, а Дид отвергнет его, это будет  ничуть  не  лучше,
чем лишиться всего своего состояния по милости Даусета, Леттона и Гуген-
хаммера. Будь его увлечение Дид менее глубоко, страх одержал бы  верх  и
он отказался бы от всякой мысли о ней. Но отказываться ему не  хотелось,
и он успокаивал себя тем, что не всегда же любовь  кончается  трагедией.
Кто знает? Быть может, Счастье так стасовало карты, что  выигрыш  доста-
нется ему. Есть же люди, которые родятся  счастливыми,  живут  счастливо
всю жизнь и счастливыми умирают. Почему бы ему не оказаться таким счаст-
ливцем, которому всегда и во всем везет?
   Настало воскресенье, и Боб, носясь по Пиедмонтским  горам,  вел  себя
примерно. Правда, иногда он начинал приплясывать и подпрыгивать, но  во-