пора двигаться дальше.
   - Ах, черт тебя возьми совсем! - восхитился Харниш. -  Ни  злобы,  ни
обиды, хоть бы что! А ведь досталось тебе на орехи. Да ты просто золото,
а не конь!
   И опять Боб обманул бдительность своего седока. Целый час он вел себя
примерно, а потом, так же внезапно, как всегда, повернул и поскакал  об-
ратно. Харниш снова при помощи шпор и хлыста прогнал  его  галопом  нес-
колько миль, прежде чем повернуть. Но тут Бобу пришла новая фантазия: он
начал пугаться деревьев, коров, кустарника. Волка,  собственной  тени  -
словом, любого пустяка. Каждый раз, как Боб шарахался  в  сторону.  Волк
ложился в тень и ждал, когда Харниш справится с конем.
   Так прошел день. У Боба в запасе оказался еще один  фокус:  он  делал
вид, что сейчас повернет обратно, но не поворачивал.  Это  было  так  же
утомительно, как сам поворот, потому что Харниш  каждый  раз  понапрасну
сжимал шенкеля и напрягал все мышцы. А после нескольких  мнимых  поворо-
тов, усыпив подозрения своего седока. Боб и в самом деле поворачивал,  и
Харниш опять, едва удержавшись в седле, хватался за его шею.  До  самого
вечера Боб не прекращал своих выходок; спокойно пропустив десяток  машин
на дороге в Окленд, он вдруг вздумал разыграть  панический  страх  перед
каким-то миниатюрным автомобильчиком. И уже под конец, возвращаясь в ко-
нюшню, он достойно закончил день, так круто повернув и так высоко задрав
передние ноги, что мартингал лопнул. Боб встал во весь  рост  на  задних
ногах, ремень стремени разорвался, и Харниш чудом удержался в седле.
   Но конь полюбился ему, и он не сожалел о покупке. Он видел, что в Бо-
бе нет ни злобы, ни коварства, - просто энергия его бьет через  край;  и
вдобавок у него больше ума, чем у обыкновенных лошадей. Живость,  сметка
и редкая проказливость - вот его отличительные свойства. Для того  чтобы
подчинить его своей воле, нужна твердая рука,  неуклонная  строгость,  а
время от времени и суровое наказание.
   - Увидим, кто кого. Боб, - неоднократно повторял Харниш своему  норо-
вистому коню.
   А вечером он сказал конюху:
   - Ну и мошенник! Видели вы что-нибудь подобное? Лучшего конского мяса
мне не попадалось, а я на своем веку перепробовал его немало.
   Потом он добавил, обращаясь к Бобу, который, по  своему  обыкновению,
нагнул голову и тыкался мордой ему в плечо:
   - До свиданья, золотко мое! Увидимся в воскресенье утром.  Не  забудь
прихватить с собой все свои фокусы, разбойник ты этакий!
 
 
   ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
 
   Всю неделю Харниш думал о Бобе чуть ли не столько же, сколько о  Дид;
а так как в эти дни особенно крупных операций не проводилось,  то  мысли
его, вероятно, были заняты ими обоими в гораздо большей степени, чем фи-
нансовой игрой. Привычка Боба на всем скаку поворачивать обратно  сильно
тревожила Харниша. Как отучить его от этого? Вдруг он встретит  в  горах
Дид и вдруг ему повезет и так  выйдет,  что  они  поедут  рядом,  а  Боб
возьмет и завертится волчком, - вот будет некстати! Ему вовсе не  улыба-
ется, чтобы она видела, как он валится вперед и цепляется за шею лошади.
Да и не очень красиво получится, если ему  придется  ускакать  от  своей
спутницы, обрабатывая жеребца хлыстом и шпорами.
   Нужно придумать средство предупреждать эти молниеносные повороты, ос-
танавливать Боба прежде, чем он повернет. Поводьями тут ничего не сдела-
ешь. И шпоры не помогут. Остается хлыст. Но как остановить Боба хлыстом?
В эту неделю было много минут, когда Харниш, сидя в кресле за письменным
столом, забывал, где он, и, мысленно оседлав  своего  чудесного  гнедого
жеребца, пытался помешать ему повернуть обратно.  Одна  из  таких  минут
наступила в конце недели, во время делового совещания с  Хиганом.  Адво-
кат, который излагал какой-то новый умопомрачительный проект,  пленивший