|
тало места. Харниш мог бы пустить на свое пастбище с десяток лошадей,
что приносило бы ему ежемесячно полтора доллара с головы. Но он этого не
делал именно потому, что не хотел опустошения своих лугов.
Когда кладка огромного камина была закончена, Харниш и Дид справили
новоселье, пригласив на него в качестве единственного гостя Фергюсона.
Не раз, оседлав Боба, Харниш ездил к нему за советом, и торжественный
обряд возжигания первого огня совершился в его присутствии. Они стояли
перед камином в просторной гостиной: сняв перегородку между двумя комна-
тами, Харниш сделал из двух одну: здесь находились все сокровища Дид -
ее книги, картины и фотографии, пианино. Сидящая Венера, жаровня, чайник
и фарфор. К звериным шкурам, привезенным Дид, уже прибавились новые -
шкуры оленей, койотов и даже одной пумы, убитых Харнишем. Дубил он шкуры
собственноручно по способу охотников на Западе, затрачивая на это много
времени и усилий.
Харниш вручил Дид спичку, она зажгла ее и поднесла к сложенным в ка-
мине дровам. Сухие ветки мансаниты вспыхнули, и языки пламени с веселым
треском забегали по сухой коре поленьев. Дид прижалась к мужу, и все
трое, затаив дыхание, ждали с надеждой и страхом. Но вот Фергюсон, сияя
улыбкой, протянул Харнишу руку и громогласно объявил:
- Тянет! Честное слово, тянет! Он горячо пожал Харнишу руку, тот от-
ветил тем же, потом наклонился к Дид и поцеловал ее в губы. Сознание ус-
пешно завершенного, хоть и скромного труда переполняло их сердца не
меньшей радостью, чем та, которую испытывает полководец, одержавший
славную победу. В глазах Фергюсона появился подозрительно влажный блеск,
а Дид еще крепче прижалась к мужу - главному виновнику торжества. Вне-
запно Харниш подхватил ее на руки и, покружившись с ней по комнате, по-
садил перед пианино.
- Давай, Дид! - закричал он. - Играй Славу! Славу!
И в то время как пламя все ярче разгоралось в камине, из-под пальцев
Дид полились ликующие звуки Двенадцатой литургии.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Харниш не давал обета воздержания, хотя месяцами не брал в рот
хмельного после того, как решился на крах своего бизнеса. Очень скоро он
приобрел достаточную власть над собой, чтобы безнаказанно выпить стакан
мартини, не испытывая желания выпить второй. К тому же жизнь среди при-
роды быстро исцелила его от потребности одурманивать себя. Его уже не
тянуло к спиртному, и он даже забывал о его существовании. С другой сто-
роны, когда ему сл 4kучалось бывать в городе и хозяин лавки, где Харниш за-
купал припасы, предлагал ему выпить, он, чтобы доказать самому себе, что
не боится соблазна, охотно принимал приглашение: "Ну что же, если это
может доставить вам удовольствие, пожалуйста. Налейте стаканчик виски".
Но один стакан виски, выпиваемый время от времени, не вызывал желания
напиться и не оказывал никакого действия, - Харниш слишком окреп и поз-
доровел, чтобы опьянеть от такого пустяка. Как он и предсказывал Дид,
Время-не-ждет - городской житель и миллионер - скоропостижно скончался
на ранчо, уступив место своему младшему брату, путешественнику с Аляски.
Жирок уже не грозил затопить его, упругость мышц и вся былая индейская
худощавость и проворство вернулись к нему, и под скулами опять появились
небольшие впадины. Для Харниша это было самое наглядное свидетельство
восстановленного здоровья. Он уже прославился на всю округу своей силой,
ловкостью и выдержкой и тягаться с ним не могли даже самые дюжие фермеры
долины Сонома. А раз в год, в день своего рождения, он, по старой памя-
ти, приглашал к себе всех окрестных жителей, предлагая любого положить
на обе лопатки. И многие соседи принимали его вызов, приводили жен и де-
тей и на весь день располагались на ранчо.
Сначала, когда у Харниша бывала нужда в наличных деньгах, он, по при-
меру Фергюсона, нанимался на поденную работу; но вскоре он нашел более
|
|