|
щение и растерянность. Потом мало-помалу столь знакомая ему сияющая
улыбка заиграла на ее губах, глаза заискрились, и, откинув голову, она,
как бывало, залилась задорным мальчишеским смехом.
- Когда ты пришлешь людей упаковывать вещи? - спросила она и, когда
он стиснул ее в медвежьем объятии, опять засмеялась, делая вид, что
тщетно пытается вырваться из его рук.
- Элам, милый Элам, - прошептала она и, в первый раз сама поцеловав
его, ласково взъерошила ему волосы.
- У тебя глаза отливают золотом, - сказал он. - Вот я гляжусь в них и
вижу, как ты меня любишь.
- Они давно такие для тебя, Элам. Я думаю, что на нашем маленьком
ранчо они всегда будут, как золото.
- И в волосах у тебя золото, какое-то огнистое золото. - Он повернул
к себе ее лицо и, сжав его ладонями, долго смотрел ей в глаза. - В прош-
лый раз, когда ты говорила, что не выйдешь за меня, глаза у тебя все
равно так и сверкали золотом.
Она кивнула головой и засмеялась.
- Ну, конечно, ты добился своего, - созналась она. - Но я не могла
участвовать в твоей безумной затее. Ведь деньги были не мои, а твои. Но
как я любила тебя, Элам, за то, что ты, словно расшалившийся ребенок,
взял да и сломал свою тридцатимиллионную игрушку, когда она тебе надое-
ла! Я говорила "нет", но я уже знала, что скажу "да". И, наверно, глаза
мои все время были золотистые. Я только одного боялась - как бы у тебя
не застряло несколько миллионов. Потому что я ведь знала, что все равно
выйду за тебя, милый, а я так мечтала, чтобы был только ты, и ранчо, и
Боб, и твои пресловутые уздечки. Открыть тебе тайну? Как только ты уе-
хал, я позвонила тому человеку, который купил Маб.
Она спрятала лицо у него на груди, потом опять посмотрела на него лу-
чистым взглядом.
- Видишь ли, Элам, что бы ни говорили мои губы, сердцем я уже реши-
лась... Я... я просто не могла отказать тебе. Но я горячо молилась, что-
бы ты все потерял. И вот я стала разыскивать Маб. Но ведь тот человек
перепродал ее и так и не мог мне сказать, куда она девалась. Понимаешь,
мне хотелось поехать с тобой в Глен Эллен верхом на Маб, а ты на Бобе -
в точности так, как мы ездили по Пиедмоитским горам.
Харнишу стоило больших усилий не сказать Дид, где ее любимица, но он
устоял перед соблазном.
- Обещаю достать тебе кобылу, которую ты будешь любить не меньше Маб,
- сказал он.
Но Дид покачала головой - с утратой Маб она отказывалась мириться.
- Знаешь, что мне пришло в голову? - сказал Харниш, торопясь ввести
разговор в более безопасное русло. - Мы решили бросить городскую жизнь,
и у тебя нет никакой родни, так чего ради мы станем венчаться в городе?
Вот что я придумал: я поеду на ранчо, приберу там вокруг дома и отпущу
сторожа. А ты приедешь через два дня утренним поездом. Я условлюсь со
священником, он будет ждать нас. И вот что еще: уложи в чемодан свой
костюм для верховой езды. После венчания ты переоденешься в гостинице. А
я буду ждать тебя у входа с лошадьми, и мы сразу поедем осматривать ран-
чо. Я покажу тебе самые красивые места. Вот увидишь, как там хорошо! Ну,
как будто все. Значит, я жду тебя послезавтра с утренним поездом.
- Ты просто вихрь какой-то! - краснея, сказала Дид.
- Да, сударыня, - наставительно ответил он. - Я всегда говорил, что
время не ждет. Но надо сознаться, что мы заставили его ждать возмути-
тельно долго. Мы могли уже давным-давно быть мужем и женой.
Два дня спустя Харниш дожидался Дид у дверей скромной гостиницы в де-
ревушке Глен Эллен. Обряд венчания кончился, и Дид поднялась в номер,
чтобы переодеться в костюм для верховой езды, пока Харниш приведет лоша-
дей. Он держал под уздцы Боба и Маб, а Волк разлегся в тени водопойной
колоды и лениво посматривал по сторонам. Под палящим калифорнийским
солнцем на лице Харниша уже снова начал проступать былой смуглый румя-
|
|