|
мужчине нужно было постоять за себя. Тогда мы не знали такого баловства,
какое сейчас завелось. - Беттлз прервал свою речь, чтобы помедвежьи об-
лапить Харниша за шею. - В доброе старое время, когда мы с ним пришли на
Юкон, никто не выдавал нам похлебку и нигде нас не потчевали даром. Мы
жгли костры там, где случалось подстрелить дичь, а по большей части кор-
мили нас лососевые следы и заячьи хвосты.
Услышав дружный взрыв хохота, Беттлз понял, что оговорился, и, выпус-
тив из своих объятий Харниша, устремил свирепый взор на толпу.
- Смейтесь, козлы безрогие, смейтесь! А я вам прямо в глаза скажу,
что самые лучшие из вас недостойны завязать ремни его мокасин. Прав я
или нет, Кэмбл? Прав я или нет. Мак? Время-не-ждет из старой гвардии,
настоящий бывалый юконец. А в ту пору не было ни пароходов, ни факторий,
и мы, грешные, надеялись только на лососевые хвосты и заячьи следы. По
Фаренгейту.
Оратор торжествующе посмотрел на своих слушателей, а те наградили его
аплодисментами и стали требовать, чтобы Харниш тоже произнес речь. Хар-
ниш кивнул в знак согласия. Притащили стул и помогли ему вскарабкаться
на него. Он был так же пьян, как и все в этой толпе - необузданной толпе
в дикарском одеянии: на ногах - мокасины или моржовые эскимосские сапо-
ги, на шее болтались рукавицы, а наушники торчали торчком, отчего мехо-
вые шапки напоминали крылатые шлемы норманнов. Черные глаза Харниша
сверкали от выпитого вина, смуглые щеки потемнели. Его приветствовали
восторженными криками и шумными изъявлениями чувств. Харниш был тронут
почти до слез, невзирая на то, что многие его поклонники еле ворочали
языком. Но так вели себя люди спокон веков - пировали, дрались, дурачи-
лись, - будь то в темной первобытной пещере, вокруг костра скваттеров,
во дворцах императорского Рима, в горных твердынях бароновразбойников, в
современных многоэтажных отелях или в кабачках портовых кварталов. Тако-
вы были и эти люди - строители империи в полярной ночи: хвастливые,
хмельные, горластые, они спешили урвать несколько часов буйного веселья,
чтобы хоть отчасти вознаградить себя за непрерывный героический труд. То
были герои новой эпохи, и они ничем не отличались от героев минувших
времен.
- По правде говоря, ребята, я понятия не имею, что бы вам такое ска-
зать, - начал Харниш несколько смущенно, стараясь собраться с мыслями. -
Вот что: я, пожалуй, расскажу вам одну историю. Когда-то у меня был то-
варищ в городе Джуно. Он приехал из Северной Каролины. От него-то я и
слышал эту историю. На его родине, в горах, справляли свадьбу. Собра-
лись, как водится, все родные и знакомые. Священник уже кончал обряд
венчания и вдруг и говорит:
- Стало быть, кого бог сосчитал, того человек да не разлучает.
- Ваше преподобие, - заявляет новобрачный, - вы не больно грамотно
выражаетесь. А я желаю обвенчаться по всем правилам.
Когда дым рассеялся, невеста поглядела кругом и видит: лежит священ-
ник, лежит жених, брат, двое дядьев и пятеро свадебных гостей - все по-
койнички. Невеста этак тяжко вздохнула и говорит:
- А все эти новомодные многозарядные пистолеты. Здорово они мне под-
гадили.
- То же могу сказать и я, - продолжал Харниш, когда утих оглуши-
тельный хохот, - здорово подгадили мне четыре короля Джека Кернса. Я ос-
тался на мели и отправляюсь в Дайю...
- Бежишь? - крикнул кто-то из толпы.
Лицо Харниша на мгновение исказилось гневом, но тотчас же опять пове-
селело.
- Я так понимаю, что это просто шутка, - ответил он, широко улыбаясь.
- Вы все хорошо знаете, что никуда я не убегу.
- А ну, побожись! - крикнул тот же голос.
- Пожалуйста. Я пришел сюда через Чилкутский перевал в восемьдесят
третьем. Осенью я вернулся тем же путем. Ветер выл, пурга, а у меня
только и было, что рваная рубаха да с чашку непросеянной муки. Зиму я
|
|