мужчине нужно было постоять за себя. Тогда мы не знали такого баловства,
какое сейчас завелось. - Беттлз прервал свою речь, чтобы помедвежьи  об-
лапить Харниша за шею. - В доброе старое время, когда мы с ним пришли на
Юкон, никто не выдавал нам похлебку и нигде нас не потчевали  даром.  Мы
жгли костры там, где случалось подстрелить дичь, а по большей части кор-
мили нас лососевые следы и заячьи хвосты.
   Услышав дружный взрыв хохота, Беттлз понял, что оговорился, и, выпус-
тив из своих объятий Харниша, устремил свирепый взор на толпу.
   - Смейтесь, козлы безрогие, смейтесь! А я вам прямо  в  глаза  скажу,
что самые лучшие из вас недостойны завязать ремни его  мокасин.  Прав  я
или нет, Кэмбл? Прав я или нет. Мак? Время-не-ждет  из  старой  гвардии,
настоящий бывалый юконец. А в ту пору не было ни пароходов, ни факторий,
и мы, грешные, надеялись только на лососевые хвосты и заячьи  следы.  По
Фаренгейту.
   Оратор торжествующе посмотрел на своих слушателей, а те наградили его
аплодисментами и стали требовать, чтобы Харниш тоже произнес речь.  Хар-
ниш кивнул в знак согласия. Притащили стул и помогли  ему  вскарабкаться
на него. Он был так же пьян, как и все в этой толпе - необузданной толпе
в дикарском одеянии: на ногах - мокасины или моржовые эскимосские  сапо-
ги, на шее болтались рукавицы, а наушники торчали торчком, отчего  мехо-
вые шапки напоминали крылатые  шлемы  норманнов.  Черные  глаза  Харниша
сверкали от выпитого вина, смуглые щеки  потемнели.  Его  приветствовали
восторженными криками и шумными изъявлениями чувств. Харниш  был  тронут
почти до слез, невзирая на то, что многие его  поклонники  еле  ворочали
языком. Но так вели себя люди спокон веков - пировали, дрались,  дурачи-
лись, - будь то в темной первобытной пещере, вокруг  костра  скваттеров,
во дворцах императорского Рима, в горных твердынях бароновразбойников, в
современных многоэтажных отелях или в кабачках портовых кварталов. Тако-
вы были и эти люди - строители  империи  в  полярной  ночи:  хвастливые,
хмельные, горластые, они спешили урвать несколько часов буйного веселья,
чтобы хоть отчасти вознаградить себя за непрерывный героический труд. То
были герои новой эпохи, и они ничем не  отличались  от  героев  минувших
времен.
   - По правде говоря, ребята, я понятия не имею, что бы вам такое  ска-
зать, - начал Харниш несколько смущенно, стараясь собраться с мыслями. -
Вот что: я, пожалуй, расскажу вам одну историю. Когда-то у меня был  то-
варищ в городе Джуно. Он приехал из Северной Каролины. От  него-то  я  и
слышал эту историю. На его родине, в горах,  справляли  свадьбу.  Собра-
лись, как водится, все родные и знакомые.  Священник  уже  кончал  обряд
венчания и вдруг и говорит:
   - Стало быть, кого бог сосчитал, того человек да не разлучает.
   - Ваше преподобие, - заявляет новобрачный, - вы  не  больно  грамотно
выражаетесь. А я желаю обвенчаться по всем правилам.
   Когда дым рассеялся, невеста поглядела кругом и видит: лежит  священ-
ник, лежит жених, брат, двое дядьев и пятеро свадебных гостей - все  по-
койнички. Невеста этак тяжко вздохнула и говорит:
   - А все эти новомодные многозарядные пистолеты. Здорово они мне  под-
гадили.
   - То же могу сказать и я, -  продолжал  Харниш,  когда  утих  оглуши-
тельный хохот, - здорово подгадили мне четыре короля Джека Кернса. Я ос-
тался на мели и отправляюсь в Дайю...
   - Бежишь? - крикнул кто-то из толпы.
   Лицо Харниша на мгновение исказилось гневом, но тотчас же опять пове-
селело.
   - Я так понимаю, что это просто шутка, - ответил он, широко улыбаясь.
- Вы все хорошо знаете, что никуда я не убегу.
   - А ну, побожись! - крикнул тот же голос.
   - Пожалуйста. Я пришел сюда через Чилкутский  перевал  в  восемьдесят
третьем. Осенью я вернулся тем же путем. Ветер  выл,  пурга,  а  у  меня
только и было, что рваная рубаха да с чашку непросеянной  муки.  Зиму  я