|
- Даже и не знаю, что сказать. Ум за разум заходит. Брожу, как в по-
темках. Мисс Мэсон... нет - Дид, я люблю ваше имя... я признаю, что вы
попали в самую точку. Стало быть, я так понимаю: если бы я остался без
гроша и не толстел, вы бы вышли за меня. Нет, нет, я не шучу. Я просто
добираюсь до сути, вытаскиваю ее и говорю, как оно есть. Значит, если бы
у меня не было ни гроша и я жил бы здоровой жизнью и мог бы сколько душе
угодно любить вас и нежить, вместо того чтобы по уши залезать в дела и
все прочее, вы бы вышли за меня.
Это ясно, как дважды два четыре. Ваша правда, только мне это никогда
в голову не приходило. Ничего не скажешь - глаза вы мне открыли. Но где
же выход? Как мне теперь быть? Вы верно сказали: бизнес заарканил меня,
повалил и клеймо поставил; я связан по рукам и ногам, где уж мне пастись
на зеленой лужайке. Вы знаете про охотника, который поймал медведя за
хвост? Вот и я так. Мне нельзя его выпустить... а я хочу жениться на
вас; а чтобы жениться на вас, я должен выпустить хвост медведя.
Ума не приложу, что делать, но как-нибудь это устроится. Я не могу
отказаться от вас. Просто не могу, и все тут. И ни за что не откажусь!
Вы уже сейчас нагоняете мой бизнес, того и гляди выйдете на первое мес-
то. Никогда не бывало, чтобы из-за бизнеса я ночи не спал.
Вы приперли меня к стене. Я и сам знаю, что не таким я вернулся с
Аляски. Мне бы сейчас не под силу бежать по тропе за упряжкой собак.
Мышцы у меня стали мягкие, а сердце - жесткое. Когда-то я уважал людей.
Теперь я их презираю. Я всю жизнь жил на вольном воздухе, и, надо ду-
мать, такая жизнь как раз по мне. Знаете, в деревушке Глен Эллен у меня
есть ранчо, маленькое, но такое красивое - просто загляденье. Это там
же, где кирпичный завод, который мне подсунули. Вы, наверное, помните
мои письма. Только увидел я это ранчо, прямо влюбился в него и тут же
купил. Я катался верхом по горам без всякого дела и радовался, как
школьник, сбежавший с уроков. Живи я в деревне, я был бы другим челове-
ком. Город мне не на пользу, это вы верно сказали. Сам знаю. Ну, а если
бог услышит вашу молитву и я вылечу в трубу и буду жить поденной рабо-
той?
Она ничего не ответила, только крепче прижалась к нему.
- Если я все потеряю, останусь с одним моим ранчо и буду там кур раз-
водить, как-нибудь перебиваться... вы пойдете за меня, Дид?
- И мы никогда бы не расставались? - воскликнула она.
- Совсем никогда - не выйдет, - предупредил он. - Мне и пахать при-
дется и в город за припасами ездить.
- Зато конторы уж наверняка не будет, и люди не будут ходить к вам с
утра до вечера... но все это глупости, ничего этого быть не может, и на-
до поторапливаться: сейчас дождь польет.
И тут-то, прежде чем они стали спускаться в лощину, была такая мину-
та, когда Харниш мог бы под сенью деревьев прижать ее к груди и поцело-
вать. Но его осаждали новые мысли, вызванные словами Дид, и он не вос-
пользовался представившимся случаем. Он только взял ее под руку и помог
ей пройти по неровной каменистой тропинке.
- А хорошо там, в Глен Эллен, красиво, - задумчиво проговорил он. -
Хотелось бы мне, чтобы вы посмотрели.
Когда роща кончилась, он сказал, что, может быть, им лучше расстаться
здесь.
- Вас тут знают, еще сплетни пойдут.
Но она настояла на том, чтобы он проводил ее до самого дома.
- Я не прошу вас зайти, - сказала она, остановившись у крыльца и про-
тягивая ему руку.
Ветер по-прежнему со свистом налетал на них, но дождя все не было.
- Знаете, - сказал Харниш, - скажу вам прямо, что нынче - самый
счастливый день в моей жизни. - Он снял шляпу, и ветер взъерошил его
черные волосы. - И я благодарю бога, - добавил он проникновенно, - или
уж не знаю, кого там надо благодарить... за то, что вы живете на свете.
Потому что вы меня любите. Большая радость - услышать это от вас. Я... -
|
|