- Даже и не знаю, что сказать. Ум за разум заходит. Брожу, как в  по-
темках. Мисс Мэсон... нет - Дид, я люблю ваше имя... я признаю,  что  вы
попали в самую точку. Стало быть, я так понимаю: если бы я  остался  без
гроша и не толстел, вы бы вышли за меня. Нет, нет, я не шучу.  Я  просто
добираюсь до сути, вытаскиваю ее и говорю, как оно есть. Значит, если бы
у меня не было ни гроша и я жил бы здоровой жизнью и мог бы сколько душе
угодно любить вас и нежить, вместо того чтобы по уши залезать в  дела  и
все прочее, вы бы вышли за меня.
   Это ясно, как дважды два четыре. Ваша правда, только мне это  никогда
в голову не приходило. Ничего не скажешь - глаза вы мне открыли. Но  где
же выход? Как мне теперь быть? Вы верно сказали: бизнес заарканил  меня,
повалил и клеймо поставил; я связан по рукам и ногам, где уж мне пастись
на зеленой лужайке. Вы знаете про охотника, который  поймал  медведя  за
хвост? Вот и я так. Мне нельзя его выпустить... а  я  хочу  жениться  на
вас; а чтобы жениться на вас, я должен выпустить хвост медведя.
   Ума не приложу, что делать, но как-нибудь это устроится.  Я  не  могу
отказаться от вас. Просто не могу, и все тут. И ни за что  не  откажусь!
Вы уже сейчас нагоняете мой бизнес, того и гляди выйдете на первое  мес-
то. Никогда не бывало, чтобы из-за бизнеса я ночи не спал.
   Вы приперли меня к стене. Я и сам знаю, что не  таким  я  вернулся  с
Аляски. Мне бы сейчас не под силу бежать по  тропе  за  упряжкой  собак.
Мышцы у меня стали мягкие, а сердце - жесткое. Когда-то я уважал  людей.
Теперь я их презираю. Я всю жизнь жил на вольном воздухе,  и,  надо  ду-
мать, такая жизнь как раз по мне. Знаете, в деревушке Глен Эллен у  меня
есть ранчо, маленькое, но такое красивое - просто  загляденье.  Это  там
же, где кирпичный завод, который мне подсунули.  Вы,  наверное,  помните
мои письма. Только увидел я это ранчо, прямо влюбился в него  и  тут  же
купил. Я катался верхом по горам  без  всякого  дела  и  радовался,  как
школьник, сбежавший с уроков. Живи я в деревне, я был бы другим  челове-
ком. Город мне не на пользу, это вы верно сказали. Сам знаю. Ну, а  если
бог услышит вашу молитву и я вылечу в трубу и буду жить  поденной  рабо-
той?
   Она ничего не ответила, только крепче прижалась к нему.
   - Если я все потеряю, останусь с одним моим ранчо и буду там кур раз-
водить, как-нибудь перебиваться... вы пойдете за меня, Дид?
   - И мы никогда бы не расставались? - воскликнула она.
   - Совсем никогда - не выйдет, - предупредил он. - Мне и  пахать  при-
дется и в город за припасами ездить.
   - Зато конторы уж наверняка не будет, и люди не будут ходить к вам  с
утра до вечера... но все это глупости, ничего этого быть не может, и на-
до поторапливаться: сейчас дождь польет.
   И тут-то, прежде чем они стали спускаться в лощину, была такая  мину-
та, когда Харниш мог бы под сенью деревьев прижать ее к груди и  поцело-
вать. Но его осаждали новые мысли, вызванные словами Дид, и он  не  вос-
пользовался представившимся случаем. Он только взял ее под руку и  помог
ей пройти по неровной каменистой тропинке.
   - А хорошо там, в Глен Эллен, красиво, - задумчиво проговорил  он.  -
Хотелось бы мне, чтобы вы посмотрели.
   Когда роща кончилась, он сказал, что, может быть, им лучше расстаться
здесь.
   - Вас тут знают, еще сплетни пойдут.
   Но она настояла на том, чтобы он проводил ее до самого дома.
   - Я не прошу вас зайти, - сказала она, остановившись у крыльца и про-
тягивая ему руку.
   Ветер по-прежнему со свистом налетал на них, но дождя все не было.
   - Знаете, - сказал Харниш, - скажу  вам  прямо,  что  нынче  -  самый
счастливый день в моей жизни. - Он снял шляпу,  и  ветер  взъерошил  его
черные волосы. - И я благодарю бога, - добавил он проникновенно,  -  или
уж не знаю, кого там надо благодарить... за то, что вы живете на  свете.
Потому что вы меня любите. Большая радость - услышать это от вас. Я... -