Валерий Артамонов, 1994
  Михаил Блазер, послесловие, 1994


Как если бы вдруг распустились розы зимой на снегу, обжигая алым цветом
глаза прохожих, так слова Божии прожгли сердце. Если бы вода в реках стала
черной как нефть, и стала бы нефтью, а белые кувшинки не умерли бы и жили,
став стократ приятнее взгляду, так слова Божии желанны для духа.
Если бы домашние голуби отказались принимать обычный корм и потребовали,
чтобы хозяин носил им из ювелирного магазина дорогие камни и золото, или 
наловил бы редких бабочек, за которыми подолгу охотятся энтомологи, то 
голубей можно было бы сравнить с верующими, которые питаются словами Христа.


НАБЛЮДЕНИЕ

Что можно знать о Боге, явно для человеков, потому что Бог явил им. 
Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через 
рассматривание творений видимых.

Послание Римлянам

Когда не очень холодно, то можно видеть
перемещенье птиц на белом покрывале-
то голубя, то малую синицу,
что прыгает на шахматной доске,
как конь в руке гроссмейстера. То мышь.
Зимой бывает также, что деревья
озябших птиц роняют на перину.
А если пташки живы - то летают,
как шахматы во время блиц-турнира,
выскальзывая из пальцев игроков.

А белого коня увидишь только в цирке,
он не сравнится с шахматным коньком,
которого легко могла бы унести сорока.

Метель заснеживает все следы,
как будто не поставлен штемпель на конверте,
такая чистота.



ЕЩЕ НАБЛЮДЕНИЕ

Весной листва зеленеет, как миллион попугаев.
А зимою синицы желто-синим пятнают снег.

Боярышник в белом халате без пуговиц,
сорванных клювами птиц.

А чайки в синеве, что васильки на снегу,
синее и белое.

Птицы в полете будто что-то пишут,
но грамота их неисследима.
Сорока похожа на клавиши пианино,
дрейфующего на льдине.

Пианино похоже на спящего пингвина.