|
Аманды и сделал шаг к бильярдам.
Аманда схватила его за руку.
- Извольте-ка сперва заплатить мне, - сказала она.
"В самом деле, - подумал Жюльен, - она боится, что я улизну, не расп-
латившись". Аманда была взволнована не меньше его, и щеки и у нее пыла-
ли, - она очень долго возилась, отсчитывая ему сдачу, и тихонько повто-
ряла:
- Уходите сейчас же из кафе, или я вас не стану любить! А вы мне,
признаться, очень нравитесь.
В конце концов Жюльен ушел, но с крайней медлительностью "А может
быть, я все-таки должен пойти и поглядеть вот так же прямо в глаза этому
грубияну? - спрашивал он себя. И эта неуверенность заставила его протор-
чать чуть не целый час на бульваре перед кафе: он все дожидался, не вый-
дет ли оттуда его обидчик. Но тот не появлялся, и Жюльен ушел.
Он пробыл в Безансоне всего несколько часов, и ему уже приходилось в
чем-то упрекать себя. Старый лекарь, несмотря на свою подагру, когда-то
преподал ему несколько уроков фехтования, и это был весь арсенал, кото-
рым располагала сейчас ярость Жюльена. Но это затруднение не остановило
бы его, если бы он знал, каким способом, кроме пощечины, можно показать
свое возмущение противнику; а ведь если бы дело дошло до кулаков, то,
разумеется, его противник, этот громадный мужчина, избил бы его, и на
том бы дело и кончилось.
"Для такого бедняка, как я, - размышлял Жюльен, - без покровителей,
без денег, в сущности, небольшая разница, что семинария, что тюрьма. На-
до будет оставить мое городское платье в какой-нибудь гостинице, и там
же я обряжусь в мое черное одеяние. Если мне когда-нибудь удастся выр-
ваться на несколько часов из семинарии, я могу, переодевшись, пойти по-
видаться с красоткой Амандой" Придумано это было неплохо, но сколько ни
попадалось ему гостиниц по дороге, он ни в одну из них не решился зайти.
Наконец, когда он уже второй раз проходил мимо "Посольской гостини-
цы", его озабоченный взгляд встретился с глазами толстой, довольно еще
молодой, краснощекой женщины с очень оживленным и веселым лицом Он подо-
шел к ней и рассказал о своем затруднении.
- Ну, разумеется, хорошенький мой аббатик, - отвечала ему хозяйка
"Посольской гостиницы", - я сохраню вашу городскую одежду; мало того,
обещаю вам ее проветривать почаще - в этакую погоду не годится оставлять
долго лежать суконное платье.
Она достала ключ, сама проводила его в комнату и посоветовала запи-
сать на бумажке все, что он ей оставляет.
- Ах, боже мой, как вам идет это платье, дорогой аббат Сорель! - ска-
зала ему толстуха, когда он пришел к ней на кухню. - А я, знаете, вас
сейчас хорошим обедом попотчую. Да не беспокойтесь, - добавила она, по-
низив голос, - это вам будет стоить всего двадцать су, а со всех я
пятьдесят беру: надо ведь поберечь кошелечек ваш.
- У меня есть десять луидоров, - не без гордости ответил Жюльен.
- Ай ты господи! - испуганно воскликнула хозяйка. - Да разве можно об
этом так громко говорить? У нас тут немало проходимцев в Безансоне. Ог-
лянуться не успеете, как вытащат. А главное, никогда по кофейням не хо-
дите, там ихнего брата видимо-невидимо.
- Вот как! - промолвил Жюльен, которого это замечание заставило при-
задуматься.
- Да вы никуда, кроме как ко мне, и не ходите, - я вас всегда и кофе-
ем напою. Знайте, что вас здесь всегда встретят по-дружески и обед вы
получите за двадцать су; верьте мне, я вам дело говорю. Идите-ка усажи-
вайтесь за стол, я вам сама подам.
- Нет, не могу есть, - сказал ей Жюльен. - Я очень волнуюсь; я ведь
от вас должен прямо в семинарию идти.
Но сердобольная толстуха отпустила его только после того, как набила
ему карманы всякой снедью. Наконец Жюльен отправился в свое страшное
узилище. Хозяйка, стоя в дверях, показывала ему дорогу.
|
|