|
- Я их продам и отдам деньги господину Жюльену, чтобы он не остался в
дураках, если будет жить у нас.
Жюльен бросился целовать его со слезами на глазах. Мать расплакалась,
а Жюльен, взяв малыша на колени, начал объяснять ему, что не надо так
говорить: "остался в дураках", - что так только лакеи говорят. Видя, что
его объяснения доставляют удовольствие г-же де Реналь, он начал придумы-
вать разные забавные примеры, поясняющие, что значит "остаться в дура-
ках".
- Я понимаю, - сказал Станислав. - Это как ворона осталась в дураках:
она сыр уронила, и, лисица его схватила, а лисица-то была льстецом.
Госпожа де Реналь, не помня себя от счастья, то и дело бросалась це-
ловать детей, а для этого ей надо было всякий раз немножко опереться на
Жюльена.
Вдруг дверь распахнулась - вошел г-н де Реналь Его суровая недо-
вольная физиономия являла удивительный контраст с той теплой радостью,
которая померкла, едва лишь он показался. Г-жа де Реналь побледнела: она
чувствовала, что сейчас неспособна чтолибо отрицать. Жюльен сразу завла-
дел разговором и громко стал рассказывать мэру про серебряную кружечку,
которую хотел продать Станислав Сперва г-н де Реналь нахмурил брови
просто по привычке, услышав слово "деньги". "Когда при мне упоминают о
презренном металле, - заявил он, - это всегда бывает предисловием к то-
му, чтобы вытянуть что-нибудь из моего кошелька".
Но на этот раз дело было не только в деньгах, - его подозрения усили-
лись. Радостное оживление жены и детей в его отсутствие отнюдь не дос-
тавляло удовольствия человеку, одолеваемому столь щекотливым тщеславием.
Жена стала с гордостью рассказывать ему, какие милые, остроумные примеры
придумывает Жюльен, объясняя своим ученикам незнакомые им выражения.
- Да, да, - отвечал он, - вот так-то он и охлаждает любовь детей ко
мне - ему ведь ничего не стоит быть для них во сто раз милее меня, ибо я
для них, в сущности, начальство. Да, все у нас теперь, словно нарочно,
идет к тому, чтобы выставить законную власть в отталкивающем виде. Нес-
частная Франция!
Но у г-жи де Реналь вовсе не было охоты разбираться во всех оттенках
мрачного недовольства своего супруга. У нее мелькнула надежда провести с
Жюльеном целых двенадцать часов. Ей надо было сделать массу всяких поку-
пок в городе, и она заявила, что непременно хочет пообедать в кабачке;
как ни возражал ее муж, как ни сердился, она не уступила. Дети пришли в
полный восторг от одного слова "кабачок", которое наши современные
скромники произносят с таким упоением.
Господин де Реналь покинул жену в первой же галантерейной лавке, в
которую она зашла: ему необходимо было повидать кое-кого. Он вернулся
еще более мрачным, чем был утром: он убедился, что весь город только и
говорит, что о нем и о Жюльене. На самом же деле еще ни одна душа не ре-
шилась намекнуть ему на кое-какие обидные для него подробности городских
сплетен. Все, что передавали г-ну мэру, имело касательство только к од-
ному интересующему всех вопросу: останется ли Жюльен у него на шестистах
франках или уйдет на восемьсот к директору дома призрения.
Сей директор, повстречав г-на де Реналя в обществе, напустил на себя
ледяной вид. Это был прием, не лишенный ловкости: в провинции так редка
опрометчивость, так редки бросающиеся в глаза поступки, что их потом
разбирают, переворачивают и толкуют на все лады.
Господин Вально был то, что за сто лье от Парижа называют пройдохой;
бывают такие натуры - наглые и бесстыжие от природы. Его преуспеяние на-
чиная с 1815 года помогло развернуться этим прекрасным качествам. Он,
можно сказать, прямо царствовал в Верьере под началом г-на де Реналя,
но, будучи намного энергичнее его и ничем не брезгуя, он во все совался,
вечно носился туда-сюда, кому-то писал, с кем-то говорил, не считался ни
с какими унижениями и, отнюдь ни на что не претендуя, ухитрился в конце
концов сильно поколебать авторитет своего мэра в глазах церковных влас-
тей. Г-н Вально действовал так: он обращался к местным лавочникам и го-
|
|