которая ему попадалась по пути. Одна совсем маленькая  дверца  поддалась
его напору, и он очутился в келье среди камерлакеев  его  высокопреосвя-
щенства, одетых в черные ливреи и с цепью на груди. Он влетел туда с та-
кой поспешностью, что эти важные господа, решив,  что  он  вызван  самим
епископом, не посмели остановить его. Пройдя несколько шагов, он очутил-
ся в громадном готическом, почти совершенно темном, зале, сплошь обшитом
мореным дубом; высокие стрельчатые окна все, кроме одного, были заделаны
кирпичом. Эта грубая кирпичная кладка не была прикрыта ничем и представ-
ляла весьма убогое зрелище рядом со старинной роскошью деревянных резных
панелей. Вдоль стен этого зала, хорошо известного бургундским антиквари-
ям и построенного около 1470 года Карлом Смелым во искупление  какого-то
греха, тянулись  ряды  высоких  деревянных  кресел,  отделанных  богатой
резьбой. На них, в виде барельефов из дерева, окрашенного в разные  цве-
та, были представлены все тайны Апокалипсиса.
   Это мрачное великолепие, обезображенное уродством  голых  кирпичей  и
белой штукатурки, потрясло Жюльена. Он  остановился  как  вкопанный.  На
другом конце зала, возле единственного  окна,  сквозь  которое  проникал
свет, он увидал большое створчатое зеркало в раме красного дерева. Моло-
дой человек в лиловой рясе и кружевном стихаре, но с непокрытой  головой
стоял в трех шагах от зеркала Предмет этот казался крайне  неуместным  в
таком месте; ясно было, что его только  что  привезли  сюда  из  города.
Жюльен заметил, что у молодого человека был очень сердитый  вид;  правой
рукой он степенно раздавал благословения в сторону зеркала.
   "Что бы это такое могло значить? - подумал Жюльен. - Должно быть, ка-
кой-нибудь предварительный обряд, возложенный на этого молодого  священ-
ника. Может быть, это помощник епископа... Тоже будет грубить,  как  эти
лакеи... Ну, черт возьми, куда ни шло, попытаемся".
   Он неторопливо прошел через весь громадный зал, глядя прямо перед со-
бой на это единственное окно и на этого молодого человека,  который  все
кого-то без конца благословлял, медленно, но без передышки, раз  за  ра-
зом.
   Чем ближе он подходил, тем более ему становилось заметно, какой разг-
неванный вид у этого человека. Необыкновенное великолепие его кружевного
стихаря невольно заставило Жюльена приостановиться в нескольких шагах от
роскошного зеркала.
   "Но я все-таки должен его спросить", - наконец  решил  он.  Сумрачная
красота этого зала всколыхнула Жюльена, и он уже заранее весь передерги-
вался от тех грубостей, которые вот-вот на него посыплются.
   Молодой человек увидел его в зеркале, обернулся и, мгновенно отбросив
свой сердитый вид, спросил необыкновенно мягким голосом:
   - Ну как, сударь, надеюсь, она, наконец, готова?
   Жюльен остолбенел от  изумления.  Когда  молодой  человек  обернулся,
Жюльен увидал его наперсный крест. Это был сам епископ  Агдский.  "Какой
молодой, - подумал Жюльен. - Разве что лет на шесть,  на  восемь  старше
меня..?"
   И ему стало стыдно за свои шпоры.
   - Ваше высокопреосвященство, - отвечал он робко, - меня послал к  вам
ректор капитула, господин Шелан.
   - А-а, я слышал о нем много хорошего, - ответил епископ таким  любез-
ным тоном, что восхищение Жюльена еще усилилось. - Пожалуйста,  извините
меня, сударь, я принял вас за другого. Мне тут должны принести митру. Ее
так скверно упаковали в Париже, что вся парча наверху страшно  измялась.
Прямо не знаю, на что это будет похоже, - грустно добавил молодой  епис-
коп. - И подумайте только, меня еще заставляют дожидаться!
   - Ваше высокопреосвященство, я могу пойти за вашей митрой, если  ваша
милость разрешит.
   Прекрасные глаза Жюльена оказали свое действие.
   - Пожалуйста, подите, сударь, - ответил епископ с подкупающей  вежли-
востью. - Она мне необходима сейчас же. Мне,  право,  ужасно  неприятно,
что я заставляю ждать весь капитул.