ло его сил, и, доскакав до Меца, он оказался не в  состоянии  продолжать
верхом свое путешествие. Он вскочил в почтовую карету и с почти  неверо-
ятной быстротой примчался в указанное место, к садовой калитке  особняка
де ЛаМоль. Калитка открылась, и в тот же миг Матильда, пренебрегая всеми
людскими толками, бросилась к нему  на  грудь.  К  счастью,  было  всего
только пять часов утра, и на улице не было ни души.
   - Все кончено! Отец, опасаясь моих слез, уехал в ночь на четверг. Ку-
да? Никто понятия не имеет. Вот его письмо, читайте! - И она вскочила  в
экипаж к Жюльену.
   "Я мог бы простить все, кроме заранее обдуманного  намерения  соблаз-
нить Вас только потому, что Вы богаты. Вот,  несчастная  дочь,  вот  Вам
страшная правда. Даю Вам честное мое слово, что я никогда  не  соглашусь
на Ваш брак с этим человеком. Ему будет обеспечено десять  тысяч  ливров
ренты, если он уберется куда-нибудь подальше за пределы  Франции,  лучше
всего - в Америку. Прочтите письмо, которое было получено мною  в  ответ
на мою просьбу сообщить о нем какие-нибудь  сведения.  Этот  наглец  сам
предложил мне написать госпоже де Реналь. Ни одной строки от Вас с  упо-
минанием об этом человеке я больше не стану читать. Мне опротивели и Па-
риж и Вы. Настоятельно советую Вам хранить в глубочайшей тайне  то,  что
должно произойти. Отрекитесь чистосердечно от этого подлого человека,  и
Вы снова обретете отца".
   - Где письмо госпожи де Реналь? - холодно спросил Жюльен.
   - Вот оно. Я не хотела тебе показывать его сразу, пока не подготовила
тебя.
   Письмо:
   "Долг мой перед священными заветами религии и нравственностью  вынуж-
дает меня, сударь, исполнить эту тягостную обязанность  по  отношению  к
Вам; нерушимый закон повелевает мне в эту минуту  причинить  вред  моему
ближнему, но лишь затем, чтобы предотвратить еще худший соблазн. Скорбь,
которую я испытываю, должна быть преодолена чувством долга.  Нет  сомне-
ний, сударь, что поведение особы, о которой Вы меня спрашиваете и о  ко-
торой Вы желаете знать всю правду, может показаться необъяснимым или да-
же порядочным. От Вас сочли нужным утаить долю правды, а возможно,  даже
представить кое-что в ином свете, руководствуясь  требованиями  осторож-
ности, а также и религиозными убеждениями. Но поведение, которым Вы  ин-
тересуетесь, заслуживает величайшего осуждения и даже более, чем я сумею
Вам высказать. Бедность и жадность побудили этого  человека,  способного
на невероятное лицемерие, совратить слабую и несчастную женщину и  таким
путем создать себе некоторое положение и выбиться в люди. Мой  тягостный
долг заставляет меня при этом добавить, что господин  Ж...  не  признает
никаких законов религии. Сказать по совести, я вынуждена думать, что од-
ним из способов достигнуть успеха является для него обольщение  женщины,
которая пользуется в доме наибольшим влиянием. Прикидываясь  как  нельзя
более бескорыстным и прикрываясь всякими фразами из романов,  он  ставит
себе единственной целью сделаться полновластным господином и захватить в
свои руки хозяина дома и его состояние. Он сеет несчастья и вечные сожа-
ления... ", и так далее, и так далее.
   Это письмо, неимоверно длинное и наполовину размытое  слезами,  было,
несомненно, написано рукой г-жи де Реналь, и даже  написано  более  тща-
тельно, чем обычно.
   - Я не смею осуждать господина де Ла-Моля, - произнес Жюльен, дочитав
до конца. - Он поступил правильно и разумно. Какой отец  согласится  от-
дать свою любимую дочь такому человеку? Прощайте!
   Жюльен выскочил из экипажа и побежал к почтовой карете,  дожидавшейся
его в конце улицы. Матильда, о которой он как  будто  совершенно  забыл,
бросилась за ним, но она сделала всего несколько шагов, -  взгляды  при-
казчиков, хорошо знавших ее и теперь с любопытством высовывавшихся из-за
дверей своих лавок, заставили ее поспешно скрыться в сад.
   Жюльен помчался в Верьер. Во время этой головоломной скачки он не мог
написать Матильде, как намеревался, рука его выводила на бумаге какие-то